Магия

Стоя в воде, Дунстан пожал плечами.

— Я просто стараюсь рассуждать трезво. Раз мы ступили на эту дорожку, нам трудно будет остановиться. Так что лучше хотя бы одному из нас быть разумным и сдержанным.

— Что касается меня, то это было самое сильное впечатление в моей жизни. У меня нет ни малейшего желания прекращать наши отношения. — Она с раздражением распутывала завязки на юбке.

— Конечно, тебе только удовольствие подавай, — поддразнил ее он, становясь рядом. — У некоторых из нас есть еще и обязательства.

Глаза Лейлы расширились от изумления при виде его силуэта на фоне лунного света. Он был снова возбужден и готов для нее. С ее мужем такого не случалось никогда.

Но Дунстан Ивес был полон мужской энергии. Не тощий подросток, не дряблый старик, а крепкий, сильный мужчина в самом расцвете сил. Она замерла, открыв от удивления рот, когда он повернулся к ней спиной, демонстрируя, как работают его развитые мускулы. Лейла снова хотела заняться любовью, но на этот раз при свете дня. Ведь она даже не успела оценить силу и красоту мужского тела.

Дунстан надевал бриджи. Он собирался уйти. Каждая клеточка ее женского существа готова была кричать, протестуя.

Но Лейла вовсе не собиралась преподнести ему такой подарок и признать, что он довел ее до такого состояния.

— Зачем нам отказывать себе в удовольствии? — спросила она, — Мы оба не женаты. Мы не причиняем никому вреда.

Прежде чем повернуться, он застегнул бриджи. Лейле показалось, что она сейчас превратится в пепел при виде вспышки ярости в его глазах, но, будучи женщиной волевой и сильной, спокойно ждала ответа. Он явно смягчился при виде ее полуобнаженной фигуры на мшистой постели, но его тон оставался отрывисто-грубоватым.

— Вы могли бы, по крайней мере, подумать о последствиях подобных игр.

Последствиях? Кроме удовольствия? Она ничего не могла придумать и заморгала, пытаясь собраться с мыслями и сосредоточиться. Это было трудно, потому что ее взгляд постоянно возвращался к его обнаженной прекрасной груди. Он, словно догадавшись о ее состоянии, схватил рубашку и натянул ее через голову.

— Дети, — хриплым голосом пояснил он, когда его голова появилась в вырезе рубашки. — У каждого удовольствия своя цена.

О, дети! Лейла прикусила губу, чтобы не рассмеяться, так как решила, что это может задеть самолюбие Дунстана. Мужчины Ивесы никогда не отрицали своей репутации плодовитых производителей, и, судя по услышанным ею сплетням, у них рождались только сыновья и в основном незаконнорожденные.

— Я была замужем в течение семи лет и ни разу не забеременела, — призналась она, зная, что в таких случаях большинство мужчин возлагают всю вину на женщину. — И если бы произошло чудо, я не стала бы обвинять тебя ни в чем. Ты действительно слишком много думаешь. Ей не следовало говорить последнюю фразу, но она не могла сдержаться. Лейла вновь подавила желание рассмеяться, наблюдая, как он раздраженно провел рукой по волосам и посмотрел на нее, словно сомневался, как с ней поступить. Мужчины редко следовали ее советам, но, по крайней мере, этот слушал. Она решила, что ей лучше одеться, прежде чем он снова обвинит ее в соблазне.

— Я не дурак, мадам, — сказал он, продолжая разговор. — Я досконально изучил способы размножения человека, точно так же как и овец.

Риск высок, если не предпринять меры предосторожности, что мы не сделали, если ты помнишь.

Отлично, теперь Лейла знала, что Ивесы к тому же еще и практичные мужчины. Справившись с юбкой, потянулась за лифом. Она слышала его отрывистое дыхание при виде ее все еще обнаженной груди. Втайне злорадствуя, Лейла нарочно подольше застегивала крюки лифа, начав с самого низа, так что ему пришлось лицезреть ее груди до самой последней минуты. Она заметила, что он не отвернулся, когда она подняла их выше.

Ей очень нравилось, что она стала объектом восхищения сердитого Ивеса. Мысль, что существует такой мужчина, который восхищается ею, а не ее богатством, придавала ей новые силы и ощущения. Она уважала его за ум.

Очевидно, физическая близость помогла ей лучше понять Дунстана. Этот упрямец видел леди Лейлу в том же свете, что и Силию. Очевидно, поэтому он предпочитал думать о ней как о простой женщине Лили, которой он мог управлять так же легко, как своей лошадью.

— В любом случае, — заметила она, — я не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоей поддержке, так что можешь спокойно отправляться по своим делам. Я не плачу за удовольствие — добавила она с кривой усмешкой.