Эйсид Хаус

— Отстань, — ухмыльнулся Бойл.

— Нет, давай же. Ставлю голубенькую.

— Ладно, договорились, — сказал Бойл, и когда я пожал его жирную лапу, он напустил на себя заговорщеский вид и прошептал, хотя мы были одни в пустом павильоне посреди пустынного парка. — Опасайся долбанной Акулы. Он следит за тобой. Думает, что ты какой-то подозрительный. Подошел ко мне: «Как там этот парень в Инверлейфе?» А я и говорю: «В порядке. Хороший парень, типа». А он сказал: «По-моему, он, похоже, какой-то умник».

На моем лице появилось выражение наигранной искренности.

— Спасибо. Благодарен тебе за предупреждение.

И навешал лапшу на уши этому маленькому козлу. Акула может заняться моим делом и, опять же, может и не заняться. Мне абсолютно плевать. Эти мобильные чуваки-проверяющие всегда играют в игры, чтобы держать тебя в напряжении, и выставлять самих себя в самом лучшем свете. Им тоже наскучила эта работа, как и нам; они нуждаются в генерировании интриг, чтобы поддерживать интерес хотя бы на прежнем уровне.

Он уехал, со скрежетом тронувшись по гравийной дорожке. А я отправился в местный паб, хлопнул водки и сыграл в пул с чуваком с нервным тиком на лице. После этого я вернулся, подрочил и прочитал еще одну главу в биографии Питера Сатклиффа. Бойл вернулся забрать связку ключей, и моя смена была закончена. Я покинул парк, но вернулся опять, когда Бойл убрался, и открыл дверь в павильон.

Решив дунуть, я включил телевизор, и устроил себе кровать на тот случай, если буду слишком измотан, чтобы делать это ночью. Затем я вдруг осознал, что у меня будут четыре нерабочих дня. При работе в парке у тебя пять рабочих дня, и два выходных, и они меняются каждую неделю. Две недели я оттрубил без выходных, так что они теперь шли друг за другом и у меня образовался долгий уикэнд. Это означало, что завтра утром здесь будет кто-то другой. Я запер обратно мое барахло. Вырубиться здесь сегодня вечером было бы нежелательно. На выходные я обычно дрых на квартире у какого-нибудь приятеля, или у моего старика.

Я запалил косяк, чувствуя себя тем отчужденным, травмированным образом, как обычно и чувствовал, когда уходил со смены, особенно со второй, заканчивавшейся в девять. На меня накатило то ощущение оторванности от мира, когда все уже начали серьезное веселье. Вне всякого сомнения у меня есть, чем заняться. Я пойду посмотреть, смогу ли я достать немного спида у Вейтчи.

2

ДНЕМ У ТЕЛЕВИЗОРА

Мой старик сидел, попивая чай с Нормой Калбертсон, соседкой сверху. Он дымил сигаретой, а я делал себя бутерброд: кусок Данди стейка на хлеб.

— Дело в том, Норма, что они всегда выбирают такие неподходящие места, как будто в нашем районе и без них недостаточно этих чертовых проблем.

— Я с тобой согласна на все сто, Джефф. Это чудовищный позор! Пусть это строят в Барнтоне или где-нибудь в подобном месте. Ведь считается, что муниципалитет должен проявлять заботу об обычных тружениках, — с горечью покачала головой Норма. Она выглядела довольно сексуально с накрученными волосами и этими большими спиральными серьгами.

— Что случилось? — спросил я.

Отец фыркнул.

— Они планируют открыть здесь центр для всех этих джанки. Обмен шприцев и рецепты, и все такое прочее. И всегда одно и тоже; заботятся обо всех этих чертовых неудачниках, не обращая внимание на жильцов, которые стабильно, как часовой механизм, выплачивают свою ренту каждую неделю.

Норма Калбертсон в согласии кивнула.

— Да, ужасная ситуация, совершенно верно, папа, — улыбнулся я.

Я заметил, что они вместе вроде собрались подавать куда-то какую-то петицию, глупцы. На что же они похожи? Я вышел из кухни и немного подслушал под дверью.

— Я совсем не жестока, — говорила Норма, — это совершенно не так. Я понимаю, что эти люди должны получать помощь. Но просто потому что мы с моей малышкой Карен остались совсем одни... Сама мысль о всех этих шприцах, валяющихся повсюду...

— Да, Норма, сама мысль об этом нестерпима. Ну, мы еще поборемся с ними на чистяке, как они говорят.

Напыщенный старый мудак.

— Впрочем, ты понимаешь, Джефф, я действительно восхищаюсь тобой — вырастить и воспитать двух парней самому! Это же не могло быть так просто. С редкими парнями все обходится благополучно.

— Да, получилось не так уж плохо. По крайней мере у них достаточно здравого смысла, чтобы не быть вовлеченными в любую из этих глупостей, связанных с наркотиками. Брайан — вот проблема. Ты никогда не знаешь, где он, или куда он уходит. Во всяком случае он теперь работает, просто временная работа в парке, типа, но это хоть что-то. Имей в виду, я не думаю, что он четко понимает то, что хочет сделать со своей жизнью. Именно так. Иногда я думаю, что он живет на другой планете, далеко от всех нас остальных. Ждешь новостей, пока весь не изнервничаешься: не вижу его или слышу от него целые недели. А тут он возвращается с этой девушкой. Ведет ее вверх по лестнице. А потом внизу с ней готовит большой ужин. Я отвожу его в сторону и говорю: «Послушай-ка, сын, опомнись, это же не публичный дом, ты же понимаешь». Он дает мне какие-то деньги на еду. Я говорю: «Не в этом дело, Брайан. Ты мог бы выказывать этому месту хоть немного уважения». А ведь у него теперь разбитое сердце, потому что эта его подружка уехала в Лондон учиться в каком-то колледже. Ну, он довольно странным образом показывает это. Слишком умный, чтобы заботиться о собственном благе, вот как. Теперь Дерек, он совсем другая история...