Эмма

— Нужно обратиться к миссис Сайкс. Уж она-то должна знать, — продолжал Гай.

Мистер Эллин позвонил в колокольчик и попросил передать миссис Сайкс просьбу прийти. Расспрашивать ее он предоставил Гаю.

— Миссис Сайке, мистер Эллин хотел бы знать последние сведения о мистере и миссис Дирсли и их дочери. Я только что вернулся и не могу ничего рассказать о них. Как они поживают?

— Ох, мистер Гай, значит, вы ничего не слышали?

— Ничего.

— Это случилось в прошлом году, мистер Гай. Неужели дедушка с бабушкой ничего не написали вам?

— Они пожилые люди, им трудно писать, миссис Сайке, они предоставили это Эмме.

— А она ни разу не написала вам об этом и не сказала по приезде о таком несчастье? Ах, бедняжка, ручаюсь, ей трудно писать и говорить, ведь она дружила с миссис Дирсли с тех пор, как обе были совсем крошками. Вот по этой-то причине, мистер Гай, ни вы, ни мистер Лоуренс ничего не знаете.

— Что же все-таки произошло?

Есть люди, которые ощущают собственную значимость, когда им приходится быть вестниками беды. Миссис Сайке устроилась поудобнее на своем стуле и приступила к повествованию.

— Ну, мистер Гай, вам известно, какие невзгоды обрушились на «Рощу» еще до пожара, который нанес усадьбе страшный урон, а страховая компания высказывала гнусные подозрения и не торопилась с выплатой денег. Хотя, может быть, вы об этом ничего и не знали. Ведь вы тогда были еще подростком, учились далеко отсюда, в пансионе, и дела взрослых вас не интересовали. Однако, можно сказать, они выдержали и эту бурю, и множество других, но в прошлом году их корабль пошел ко дну. Мистер Дирсли растратил до последнего пенни все свое огромное состояние на скачках и в карточных играх. А деньги его жены были потрачены еще задолго до…

— Это я знаю.

— И вот они собрались ехать в Нью-Йорк, «со стыда», — как выражалась миссис Тидмарш. Мистеру Дирсли пришлось некоторое время скрываться, кредиторы его совсем обнаглели и наседали на него изо всех сил, к тому же ходили мерзкие сплетни о том, что он приложил руку к завещанию старой мисс Крейшоу, но мне нет нужды входить в подробности. Миссис Дирсли не знала, насколько их дела плохи, но ей было известно, что полученные по завещанию деньги спокойно лежат где-то в Америке. И он, значит, исчез с глаз, а ей оставил всю наличность на необходимые расходы и на дорогу. А она, что бы вы думали, растратила их чуть ли не до последнего шиллинга на роскошные наряды для себя и маленькой мисс Мартины, чтобы понравиться краснокожим индейцам, которые живут там, в Америке. И вот однажды он вернулся — и обнаружил, что деньги кончились. О Боже, более сильного удара для него нельзя было придумать, что же ему было делать дальше? Они страшно поссорились, а у миссис Дирсли сердце было слабое, не выдержало, она и упала замертво в гостиной. Тут кредиторы показали себя с лучшей стороны. Они не появлялись в доме, пока там была покойница, а на следующий день после похорон мистер Дирсли и мисс Мартина потихоньку улизнули. Они сели на корабль, который собирался отплыть, на французский корабль «Пандора».

Ваш Томас, мистер Гай, был последним, кто видел в живых мистера Дирсли. Мисс Эмма послала его в Танпул с таким хорошеньким подарком для мисс Мартины, это был бювар, синий, кожаный, с серебряными застежками. Томас все горевал, как вспомнит, что маленькая барышня играла там со своими друзьями, в каюте, невинное дитя, не подозревая, что нога ее больше не ступит на землю. Ох, печальный, печальный конец для них обоих, но что поделать, такова жизнь, — заключила миссис Сайкс. — А, может быть, мистеру Эллину будет интересно узнать о распродаже их имущества? Ее все откладывали, потому что кредиторы несколько месяцев не были уверены в смерти мистера Дирсли, ведь французы утверждали, что на борту их судна не было никого с таким именем. Старого Томаса вызывали к судье, когда стало известно, что он может засвидетельствовать, как собственными глазами видел мистера Дирсли на борту корабля — тот стоял, опираясь на поручни. И даже когда его гибель была доказана, кредиторам не давали покоя племянники и племянницы мисс Крейшоу, которым дела не было до старой леди, пока та была жива, а теперь, когда она умерла, хотелось заполучить ее деньги, поэтому они все протестовали и спорили. Клялись, что передадут дело в Канцлерский суд, если ущемят их права. Но лондонские законники объяснили им, надежды выиграть процесс у них нет. Тем дело и кончилось, и продажа дома, земли и имущества началась вчера, а сегодня завершается.