Лунный свет

Обри обернулась к отцу, пытаясь найти малейший признак теплоты и любви за внешней рассудительностью, но безуспешно. Он слишком хорошо научился скрывать свои чувства и мог говорить с ненавистью так же легко, как и с любовью. Она молча опустила голову и потупила взор.

Герцог попытался начать снова.

– Судя по всему, граф Хитмонт – человек сильного характера и незаурядной смелости. Веллингтон восхищался его действиями, когда он служил под его началом. – Герцог промолчал о том, что, по словам генерала, Остин вступал в бой как человек, которого мало заботило, будет он жить или умрет. То, что он вообще выжил, было, знаком Провидения. – Такой человек сможет защитить тебя и твою безопасность, Обри.

Обри странно посмотрела на отца.

– И это достаточное основание для замужества? Защита? Герцог пожал плечами.

– Основание не хуже любого другого. Скоро у тебя будет титул и богатство. Тебе нужен только тот, кто сумел бы присмотреть за тобой. Думаю, Хитмонт усвоил полученный урок.

Проблеск интереса возник в нефритовых глазах.

– Усвоил урок? Каким образом?

– Теперь это несущественно. Меня интересует только то, чтобы он сделал тебя счастливой. Я думаю, он сможет это сделать. Однажды, когда вокруг тебя соберется выводок детей, ты поймешь, что я имею в виду.

Обри залилась краской и отвернулась. Иметь детей от этого человека подразумевало интимную близость, которую она не могла себе представить. Он был чужаком и должен был им и оставаться.

Колеблясь, герцог подыскивал слова, чтобы не напугать дочь. Он мог вести дела с людьми, чьего языка не знал, но не мог найти слов, чтобы поговорить со своей дочерью.

– И еще одно, Обри. Если ты будешь, несчастна, если он причинит тебе хоть какой-то вред, ты должна вернуться ко мне. Ты меня поняла?

Вспомнив намеки из слухов о графе, Обри холодно посмотрела на отца.

– Вы имеете в виду, если он меня побьет? Тогда я получу ваше разрешение уйти от него?

При таком ответе герцог разъярился.

– Если он зайдет так далеко, что поднимет на тебя руку, я разрешаю тебе покинуть его. Но если обнаружу, что ты дала ему хоть малейший повод для жесткости, я сам тебя побью. Ты не настолько взрослая для меня, чтобы я не мог поучить тебя уму-разуму.

– Спасибо, папа, за любовь и внимание. Я горю нетерпением выйти замуж за человека, чьей единственной рекомендацией являются слухи о том, что он яростно сражается на поле боя и имеет репутацию человека, избивающего своих жен.

Уязвленный более чем хотел бы признаться, герцог яростно отчеканил:

– Свадьба состоится завтра на закате. На следующее утро ты проснешься графиней Хитмонт.

Повернувшись на каблуках, он вышел, оставив Обри наедине с невеселыми мыслями.

Глава восьмая

На следующий день Обри по-прежнему не выходила из своего добровольного заточения. Она дала слово Хитмонту, что пройдет через издевательскую церемонию, но лошади внизу у конюшни все сильнее притягивали ее внимание. Ее тянуло ускакать отсюда – только бы ее и видели. Она швырнула украшенную кружевами подушку в обитую атласом стену, позволяя ярости занять место слез. С тех пор как в прошлом сентябре ей исполнилось семнадцать лет, ее Водили с одного званого вечера на другой, представляя такому количеству людей, какого она не видела за всю предыдущую жизнь. Одевали и причесывали как модную французскую куклу. У нее не было мгновения, когда она была бы предоставлена самой себе, и сейчас ей казалось, что все это время было одним головокружительным падением с обрыва в ожидании, когда же придет конец.

Вечером наступит кульминация этого полета. Она совершенно не знала мужчину, рядом с которым встанет у алтаря, чтобы поклясться любить его и повиноваться ему. Она не знала, кем и зачем была похищена, но подозревала, что все спланировал Хитмонт, и не собиралась ему прощать. Она чувствовала со всей определенностью, что этот человек способен на все.

К тому времени, как раздался стук в дверь, она почти убедила себя, что побег – единственный для нее выход. Когда же она отворила дверь и увидела тетю Клару, то бросилась в объятия старой леди с истерическими всхлипываниями страдания и радости.

– Тетя Клара, вы приехали! Я боялась, что никто так и не приедет. Думала, он выдаст меня замуж и отправит куда-нибудь подальше, а я никогда уже никого из вас не увижу, – запричитала Обри.

– Мой Бог, дитя! Что за высокопарные речи! Ты думала, я растила тебя все эти годы для замужества, а потом решила пропустить свадьбу? Правда, я не могу понять поспешности твоего отца. Это, конечно, бессмысленно, но, если все этого хотят, мы должны сделать все как подобает.