Дорога в рай (Рассказы)

    – Шумно ты очень пьешь.

    Старик поставил кружку и спокойно смотрел на него короткое время, потом спросил:

    – Сколько собак ты убил за свою жизнь, Джадсон?

    Ответа не последовало.

    – Я спрашиваю - сколько? Сколько собак?

    Джадсон принялся вынимать чаинки из своей кружки и приклеивать их к тыльной стороне левой руки. Старик, не вставая с места, подался вперед.

    – Так сколько же, Джадсон?

    Джадсон вдруг засуетился. Он сунул пальцы в пустую кружку, вынул оттуда чаинку, быстро приклеил ее к тыльной стороне руки и тут же полез за второй. Когда чаинок осталось немного и ему никак не удавалось выудить хотя бы одну из них, он близко поднес кружку к глазам, чтобы посмотреть, сколько их там. Тыльная сторона руки, державшей кружку, была покрыта мокрыми черными чаинками.

    – Джадсон! - вскричал старик, и один уголок его рта открылся и закрылся, точно то были клещи.

    Свеча вспыхнула и едва не погасла, но спустя мгновение снова загорелась ровным пламенем.

    Тихо и очень медленно, точно уговаривая маленького ребенка, старик спросил:

    – За всю твою жизнь сколько же было собак?

    – Почему я должен тебе говорить? - отозвался Джадсон.

    Не поднимая глаз, он отлеплял чаинки одну за другой с тыльной стороны руки и снова складывал их в кружку.

    – Я хочу знать, Джадсон. - Старик говорил очень ласково. - Меня это тоже интересует. Поговорим об этом, а потом о чем-нибудь другом.

    Джадсон поднял глаза. По его подбородку потекла капля слюны, зависла на какое-то время в воздухе, потом сорвалась и упала на пол.

    – Я их только потому убиваю, что они шумят.

    – Как часто ты это делал? Мне бы хотелось знать - как часто?

    – Много раз, да и давно.

    – Как? Расскажи мне, как ты это обычно делал? Как тебе больше нравилось?

    Молчание.

    – Скажи мне, Джадсон. Я хочу знать.

    – Не понимаю, почему я должен об этом говорить. Это секрет.

    – Я никому не скажу. Клянусь, никому.

    – Что ж, если ты обещаешь. - Джадсон придвинул свой ящик и заговорил шепотом. - Как-то я подождал, пока она заснет, потом взял большой камень и размозжил ей голову.

    Старик поднялся и налил себе еще одну кружку чая.

    – Мою ты не так убивал.

    – У меня не было времени. Столько было шуму, когда она облизывалась, я просто обязан был все сделать быстро.

    – Ты ведь так и не убил ее.

    – Зато тише стало.

    Старик подошел к двери и выглянул наружу. Было темно. Луна еще не взошла, но ночь была светлая и холодная, и на небе было много звезд. На востоке небо было немного бледным, и, глядя в том направлении, старик видел, как бледность сменяется яркостью, разливавшейся по небосводу, так что свет отражался в каплях росы в траве. Над холмами медленно взошла луна. Старик обернулся и сказал:

    – Собирайся-ка. Никогда не знаешь - сегодня, может, и раньше явится.

    Джадсон поднялся, и они вдвоем вышли из дома. Джадсон улегся в канаву рядом с коровой, и старик прикрыл его травой, так что только голова торчала над землей.

    – Я тоже буду смотреть, - сказал он. - Из окна. Когда крикну, вскакивай и хватай его.

    Он доковылял до хижины, поднялся наверх, завернулся в одеяло и занял свой пост у окна. Было еще рано. Луна была почти полной и продолжала подниматься. Она освещала снег на вершине горы Кения.

    Спустя час старик выкрикнул в окно:

    – Ты еще не уснул там, Джадсон?

    – Нет, - ответил тот. - Я не сплю.

    – И не надо, - сказал старик. - Делай что хочешь, только не спи.

    – Корова все время хрустит, - пожаловался Джадсон.

    – Пусть себе хрустит, только я тебя пристрелю, если ты поднимешься, сказал старик.

    – Пристрелишь меня?

    – Поднимешься - сразу пристрелю.

    Оттуда, где лежал Джадсон, донеслось едва слышное всхлипывание странный судорожный вздох, точно ребенок старался не расплакаться, - и тут же послышался голос Джадсона:

    – Я должен встать, пожалуйста, дай мне встать. Этот хруст...

    – Если ты поднимешься, - отвечал старик, - я выстрелю тебе в живот.

    Всхлипывания продолжались еще около часа, потом неожиданно прекратились.

    Ближе к четырем часам утра очень сильно похолодало, и старик, плотнее закутавшись в плед, прокричал:

    – Ты не замерз там, Джадсон? Холодно тебе?

    – Да, - послышался ответ. - Так холодно! Но зато корова больше не хрустит. Она спит.