Дорога в рай (Рассказы)

    – Конечно, хорошо.

    Ребенок был плотно закутан белой шерстяной шалью, из которой высовывалась только крошечная розовая головка. Жена хозяина гостиницы бережно положила его на кровать рядом с матерью.

    – Ну вот, - сказала она. - Теперь можете лежать себе и вдоволь им любоваться.

    – По-моему, он вам понравится, - улыбаясь, произнес врач. - Прекрасный ребенок.

    – Да у него просто чудесные ручки! - воскликнула жена хозяина гостиницы. - Какие длинные изящные пальчики!

    Мать лежала не шелохнувшись. Она даже голову не повернула, чтобы посмотреть на ребенка.

    – Ну же! - громко сказала жена хозяина гостиницы. - Он вас не укусит!

    – Боюсь смотреть. Не могу поверить, что у меня еще один ребенок и с ним все в порядке.

    – Не будьте же вы такой глупой.

    Мать медленно повернула голову и посмотрела на маленькое безмятежное лицо ребенка, лежавшего рядом с ней на подушке.

    – Это мой ребенок?

    – Ну конечно.

    – О... о... да он красивый.

    Врач отвернулся и, подойдя к столу, начал складывать свои вещи в чемоданчик. Мать лежала на кровати и, глядя на ребенка, улыбалась, касалась его пальцами и что-то бормотала от удовольствия.

    – Привет, Адольфус, - шептала она. - Привет, мой маленький Адольф...

    – Тсс! - сказала жена хозяина гостиницы. - Слышите? Кажется, идет ваш муж.

    Врач подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор.

    – Герр Гитлер!

    – Да.

    – Входите, пожалуйста.

    Небольшого роста человек в темно-зеленой форменной одежде тихо вошел в комнату и огляделся.

    – Поздравляю вас, - сказал врач. - У вас сын.

    У мужчины были огромные бакенбарды, тщательно подстриженные на манер императора Франца-Иосифа, и от него сильно пахло пивом.

    – Сын?

    – Да.

    – И как он?

    – Отлично. Как и ваша жена.

    – Хорошо.

    Отец повернулся и с надменным видом прошествовал к кровати, на которой лежала его жена.

    – Ну-с, Клара, - проговорил он. - Как дела?

    Он нагнулся, чтобы посмотреть на ребенка. Потом нагнулся еще ниже. Дергаясь всем телом, он нагибался все ниже и ниже, пока лицо его не оказалось примерно в дюжине дюймов от головки ребенка. Свесив голову с подушки, жена смотрела на него. Во взгляде ее была мольба.

    – У малыша просто замечательные легкие, - заявила жена хозяина гостиницы. - Послушали бы вы, как он кричал, едва только появился на свет.

    – Но Клара...

    – Что такое, дорогой?

    – Этот даже меньше, чем Отто!

    Врач быстро шагнул к кровати.

    – Ничего необычного в ребенке нет, - возразил он.

    Муж медленно выпрямился, отвернулся от кровати и посмотрел на врача.

    – Нехорошо врать, доктор, - сказал он. - Я знаю, что это значит. Опять будет то же самое.

    – Теперь послушайте меня, - сказал врач.

    – А вы знаете, что случилось с другими, доктор?

    – О других вы должны забыть, герр Гитлер. Дайте шанс этому.

    – Но он такой маленький и слабый!

    – Дорогой мой, он же только что родился.

    – Все равно...

    – Что вы собираетесь сделать? - воскликнула жена хозяина гостиницы. Разговорами свести его в могилу?

    – Хватит! - резко произнес врач.

    Мать плакала. Рыдания сотрясали ее тело.

    Врач подошел к ее мужу и положил руку ему на плечо.

    – Будьте с ней поласковее, - прошептал он. - Прошу вас. Это очень важно.

    Потом он сильно стиснул плечо мужа и незаметно подтолкнул его к кровати. Муж замялся в нерешительности. Доктор стиснул его плечо сильнее, давая мужчине понять, чтобы он не колебался. В конце концов муж нехотя нагнулся и коснулся щеки жены губами.

    – Все хорошо, Клара, - сказал он. - Хватит плакать.

    – Я так молилась, чтобы он выжил, Алоиз.

    – Да-да.

    – Несколько месяцев я каждый день ходила в церковь и молила, стоя на коленях, чтобы этому дано было выжить.

    – Да, Клара, я знаю.

    – Трое мертвых детей - больше я не могу выдержать, разве ты этого не понимаешь?

    – Разумеется.

    – Он должен жить, Алоиз. Должен, должен... О Господи, будь же милостив к нему...

Эдвард-завоеватель

    Луиза вышла из задней двери дома с кухонным полотенцем в руках. Сад был залит холодными лучами октябрьского солнца.

    – Эдвард! - крикнула она. - Эд-вард! Обед готов!