Наследница ведьм

Вместе с остальными Майкл только что приехал из дома Райена. Там в течение двух часов проходил поминальный вечер по Гиффорд, которую со слезами проводили в последний путь. В свои апартаменты Майкл пригласил Мэйфейров для того, чтобы обсудить кое-какие вопросы. Однако большинство из них приняли его предложение только потому, что хотели еще немного побыть вместе, разделив между собой горечь потери, как было у них издавна заведено.

На протяжении прошлой бессонной ночи и сегодняшнего дня Майкл то и дело ловил на себе удивленные взоры. Глядя на него, люди качали головой, шепча друг другу: «Посмотрите на Майкла! Он как будто воскрес из мертвых». В разговоре с ним каждый считал своим долгом заметить, что он стал выглядеть намного лучше.

Скоропостижная смерть Гиффорд, прекрасной жены и матери, оставившей в этом мире любимого мужа и трех замечательных детей, явилась для всех ужасным ударом. Однако не меньшим потрясением для членов семьи было увидеть Майкла практически в полном здравии. Этот легендарный человек, потерявший жену и ставший последней жертвой наследства Мэйфейров, на поверку оказался довольно крепким малым и буквально на глазах возродился из пепла. Он не только встал с постели, но даже сел за руль собственного автомобиля, который вел на протяжении всей похоронной процессии, ни разу не пожаловавшись ни на головокружение, ни на одышку, ни на расстройство желудка.

Правда, предварительно ему пришлось выдержать небольшую атаку доктора Роудза, который, разговорившись с ним в похоронном бюро, пытался убедить его в необходимости приема лекарственных препаратов. Но Майкл стоически выдержал натиск, решительно и бесповоротно заявив, что в медикаментозном лечении больше не нуждается, поэтому эскулапу не оставалось ничего иного, как уступить. Торжественно освободив лекарственные пузырьки и баночки от их содержимого, Майкл отставил их в сторону, собираясь в свое время поподробнее выяснить, чем именно его лечили врачи. Но сейчас ему было не до этого. Теперь, когда он поборол болезнь, его участия требовали другие, не терпящие отлагательства дела.

Краем глаза Майкл все время держал Мону в поле зрения. Она тоже не сводила с него взгляда и не упускала случая время от времени шепнуть ему на ухо: «Что я тебе говорила?» Эту златокудрую девушку с пухлыми щечками и едва заметными веснушками никто никогда не осмеливался назвать «рыжухой». Напротив, ее длинные волосы были настолько красивы, что люди оборачивались и глядели ей вслед.

Кроме всего прочего, нечто странное, не постижимое человеческим разумом творилось с самим домом, который как будто снова стал живым. В тот самый миг, когда Майкл очнулся в объятиях Моны, он ощутил в себе давно дремлющее знание — не покидающее его никогда ощущение чьего-то незримого присутствия, в котором теперь лишний раз утвердился. Он до сих пор отчетливо помнил, что в ту незапамятную ночь дом выглядел совсем по-другому, чем сейчас, и даже поскрипывал, как в старые добрые времена. Конечно, для Майкла по-прежнему оставалось загадкой, откуда доносилась музыка и как его угораздило оказаться в постели вместе с Моной. Уж не вернулись ли к нему былые паранормальные способности? Не стал ли он вновь видеть то, что обычному зрению недоступно?

Однако в разговоре они с Моной ни словом не касались происшедшего с ними в ту ночь. Надо отдать Эухении должное, она тоже держала рот на замке. Не иначе как бедная старушка возомнила Майкла насильником и монстром. Впрочем, если смотреть со стороны, он вполне соответствовал этой характеристике, когда, не справившись с охватившим его наваждением, всецело отдался страсти. Наверное, ему никогда не удастся забыть представшего тогда его взору зрелища, когда Мона, до боли знакомая и настоящая, стояла возле маленького патефона — точь в точь такого, как тот, который они позже нашли в тайнике библиотеки.

Но они с Моной ни разу не вернулись в разговоре к событиям той ночи. Смерть Гиффорд смела все на своем пути.

Прошлым утром, оплакивая свою тетю, Мона старалась восстановить в памяти приснившийся ей накануне сон, в котором она, ударив свою тетю, сбила ее с ног, причем сделала это намеренно и со злобой. Старуха Эвелин, держа правнучку в своих объятиях, пыталась ее успокоить, повторяя, что это был просто сон и что Мона ни в чем не виновата. Потом Майкл взял Мону за руку и произнес:

— Во всем, что здесь произошло, виноват только я. К смерти своей тети ты не имеешь никакого отношения. Это было всего лишь досадное совпадение. Сама подумай: как ты могла это сделать? Ведь ты была здесь, а она — там. Каким образом твои действия могли ее погубить?