Песнь о Трое

Глава двадцать седьмая,

рассказанная Ахиллом

Большую часть времени я проводил, стоя на крыше самой высокой мирмидонской казармы и глядя с ее высоты через стену, за которой лежала равнина. Я видел, как армия дрогнула и обратилась в бегство; я видел, как Сарпедон пробил брешь в стене; я видел, как воины Гектора хлынули в лагерь. Слушать, как Одиссей рассказывает о своем плане, было одно. Видеть, чем этот план обернулся, — невыносимо. Я тяжело побрел к дому.

На скамье снаружи сидел Патрокл, с лицом, мокрым от слез. Увидев меня, он отвернулся.

— Ступай найди Нестора. Я видел, как он недавно принес Махаона. Узнай у него новости про Агамемнона.

Пустая просьба. И так было ясно, каковы будут новости. Но по крайней мере, мне не придется смотреть на Патрокла или слушать, как он умоляет меня изменить решение. Шум битвы, бушевавшей по другую сторону укрепленной ограды, которая отрезала моих фессалийцев от остального лагеря, был почти не слышен; основной бой шел со стороны Симоиса. Я сел на скамью и дождался возвращения Патрокла.

— Что сказал Нестор?

Его лицо было перекошено презрением.

— Мы разбиты. После десяти лет страданий и боли мы — разбиты! И только по твоей вине! С Нестором и Махаоном был Еврипил. Наш рок ужасен, Гектор обезумел. Даже Аякс не в силах отразить его натиск. Они сожгут корабли.

Он перевел дыхание.

— Если бы ты не поссорился с Агамемноном, ничего этого не случилось бы! Ты пожертвовал Элладой ради страсти к презренной женщине!

— Патрокл, почему ты не веришь в меня? Почему ты против меня? Из-за ревности к Брисеиде?

— Нет. Я разочарован, Ахилл. Ты просто не тот человек, которым я тебя считал. Дело не в любви. Дело в гордости.

Я не сказал того, что мог бы сказать, ибо раздался ужасный крик. Мы оба помчались к защитной стене и взбежали по ступеням, чтобы заглянуть за нее. В небо поднимался столб дыма — это горел корабль Протесилая. Все уже случилось. Я мог выступать. Но как сказать Патроклу, что это ему, а не мне следует повести за собой фессалийцев и мирмидонян?

Когда мы спустились, Патрокл упал передо мной на колени.

— Ахилл, корабли сгорят! Если ты не хочешь, то позволь мне повести войска! Ты же видел, как им ненавистно сидеть здесь, пока остальные воины Эллады гибнут! Или ты замахнулся на микенский трон? Ты хочешь вернуться в земли, которые не смогут противостоять твоему нашествию?

Мое лицо окаменело, но я сумел ответить ровным голосом:

— Я не собираюсь занимать трон Агамемнона.

— Тогда позволь мне сейчас же возглавить воинов! Позволь мне вывести их к кораблям, пока Гектор не сжег их все!

Я сурово кивнул:

— Хорошо, веди их. Я понимаю тебя, Патрокл. Принимай командование.

Но, сказав это, я увидел, как можно улучшить план, и поднял Патрокла на ноги.

— Но с одним условием. Ты наденешь мои доспехи и заставишь троянцев думать, будто к ним вышел Ахилл.

— Надень их сам и иди с нами!

— Я не могу этого сделать.

Я привел его в свою оружейную и надел на него золотые латы из сундука Миноса, подаренные мне отцом. Они были ему велики, но я постарался их подогнать, укрепив пластины кирасы внахлест и положив в шлем подкладку. Наголенники доходили ему до бедер, давая больше зашиты, чем обычно. Пожалуй, если смотреть с не очень близкого расстояния, он сойдет за Ахилла. Посчитает ли это Одиссей нарушением клятвы? А Агамемнон? Что ж, будет жаль, если так. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить своего старинного друга — любовника — от беды.

Протрубил рог; мирмидоняне и фессалийцы собрались в мгновение ока, и стало очевидно, что они давно были готовы броситься в схватку. Вместе с Патроклом я вышел на площадку для сборищ, пока Автомедонт побежал запрягать мою колесницу; пусть толку от нее в лагере будет мало, было нужно, чтобы все увидели, что пришел Ахилл — вышвырнуть троянцев прочь. В золотых доспехах, которые я надевал только в редких случаях, каждый признает Ахилла.

Но как же так? Воины приветствовали меня так же оглушительно, смотрели на меня с той же любовью, какую выказывали мне всегда. Как такое возможно, если от меня отвернулся даже Патрокл? Я поднес руку к глазам и взглянул на солнце — еще немного, и оно сядет за горизонт. Хорошо. Не нужно, чтобы обман длился долго. С Патроклом все будет в порядке.

Автомедонт был готов. Патрокл вскочил на колесницу.