Песнь о Трое

Он содрогнулся от рыданий:

— О Ахилл! Антилох мертв.

Я поднял руку, чтобы прикрыть глаза:

— Когда?

— Сегодня, на поле боя. Это моя вина, только моя… Он пришел мне на помощь, и Мемнон пронзил его копьем. Я даже не могу увидеть его лицо! Копье вошло в затылок и вышло через рот, оно раздробило его лицо на куски. Он был так красив. Так красив!

Я заскрипел зубами:

— Мемнон поплатится, Нестор, клянусь. Клянусь обетами, которые я дал богу реки Сперхеи.

Но старик только покачал головой:

— Разве это что-то изменит? Антилох мертв. Труп Мемнона мне его не вернет. Я потерял пять сыновей на этой несчастной равнине — пятерых из семи моих сыновей. И Антилох был мне дороже их всех. Он умер в двадцать лет. А я жив в девяносто. Боги не ведают справедливости.

— Мы покончим с этим завтра? — спросил я у Агамемнона.

— Да, завтра. Троя надоела мне до смерти! Еще одной зимы здесь я не вынесу. У меня нет никаких новостей из дома, ни от жены, ни от Эгисфа. Я посылаю своих гонцов, они возвращаются и говорят, что в Микенах все хорошо. Но я хочу домой! Хочу увидеть Клитемнестру, моего сына, двух оставшихся дочерей.

Он посмотрел на Одиссея:

— Если мы не возьмем Трою осенью, я поеду домой.

— Осенью Троя будет взята, мой господин.

Он вздохнул; этот мужчина был хладнокровным и твердым, как железо, и в его глазах было больше, чем просто усталое безразличие.

— Мне тоже надоела Троя. Если мне суждено двадцать лет провести вдали от Итаки, то следующие десять пусть пройдут где-нибудь еще, кроме Троады. Я предпочту сражаться с сиренами и гарпиями, чем с этими скучными троянцами.

Я усмехнулся:

— Сирены и гарпии не знают, что их ждет, если они с тобой свяжутся, Одиссей. Но мне все равно. Троя — конец моего мира.

Зная пророчество, Одиссей ничего не ответил и наклонился над чашей с вином.

— Агамемнон, пообещай мне только одно.

Его голова снова опустилась на руки.

— Все, что пожелаешь.

— Похорони меня в скале с Патроклом и Пентесилеей и проследи, чтобы Брисеида вышла замуж за моего сына.

Одиссей напрягся:

— Ты уже призван?

— Не думаю. Но скоро это должно случиться. — Я протянул ему руку.

— Обещай, что мой сын будет носить мои доспехи.

— Я уже обещал. Он их получит.

Нестор вытер глаза и высморкался в рукав.

— Ахилл, все будет, как ты пожелаешь.

Дрожащими пальцами он вцепился себе в волосы.

— Почему бог не может призвать меня! Я молил его и молил, но он не услышал. Как я вернусь на Пилос без сыновей? Что я скажу их матерям?

— Ты вернешься, Нестор, — произнес я. — У тебя остались еще два сына. Когда ты поднимешься на свои бастионы и посмотришь вниз на песчаный берег, Троя поблекнет и будет казаться сном. Только помни нас, павших, и совершай нам возлияния.

Я отрубил Мемнону голову и швырнул тело под ноги Нестору. В тот день мы воспряли духом, недолгому возрождению троянцев пришел конец. Они медленно отступали по равнине, а я все убивал и убивал. Моя рука казалась мне чересчур медлительной, хотя секира взлетала с прежней частотой и жестокостью. Но когда я продирался сквозь строй лучших хеттских воинов, каких царь Хаттусили смог предложить в жертву на пропитанный кровью алтарь, имя которому Троя, мне стало дурно от этой бойни. Где-то в уголке своего сознания я слышал мелодичный голос, в котором слышались слезы, наверно моей матери.

Под конец дня я засвидетельствовал свое почтение Нестору и помог подготовить Антилоха к погребению. Мы положили юношу рядом с его четырьмя братьями в склеп на утесе и бросили Мемнона ему в ноги, как пса. Но мысль о погребальных играх и тризне была невыносима; я незаметно ускользнул домой.

Брисеида ждала меня. Когда она меня не ждала?

Я взял ее лицо в ладони и сказал:

— Ты всегда прогоняешь горе прочь.

— Сядь и побудь со мной.

Я сел, но говорить с ней не смог: мое сердце сковывал ужасный холод. Она оживленно болтала, пока не взглянула на меня, и тогда ее оживление пропало.

— Ахилл, что случилось?

Я молча покачал головой и вышел на свежий воздух, там я остановился, подняв голову к бесконечным небесным просторам.

— Ахилл, что случилось?

— О Брисеида! Все мое существо потрясено до основания! Никогда до сих пор я так остро не чувствовал ветер, не ощущал так сильно запах жизни, не видел таких спокойных и ясных звезд!