Песнь о Трое

Нестор был занят, пакуя свои пожитки в тайник на кормовой палубе.

— Аякс пошел найти нам повозку. Ты готов спуститься на берег или предпочтешь подождать меня здесь? — лукаво поинтересовался я. Сердить Нестора было забавно.

— С чего это ты взял, будто я такой дряхлый? — отрезал он, вскакивая на ноги. — Конечно же, я спущусь на берег.

Все еще бормоча себе под нос, он сердито вышел на палубу. Нетерпеливо оттолкнув руку матроса, который хотел ему помочь, он спустился по лестнице легко, словно мальчишка. Смешной старикан.

Пелей лично приветствовал нас в своем доме. Когда я был юношей, а он мужем в расцвете сил, мы часто встречались, но это было давно. С тех пор он состарился, но сохранил прямую, гордую осанку. Царственную. Красивый мужчина, и мудрый. Жаль, что у него был только один сын, чтобы ему наследовать; с таким отцом, как Пелей, молодому Ахиллу есть к чему стремиться.

Удобно усевшись перед большой жаровней, в которой горел огонь, с бокалом подогретого со специями вина, я объяснил цель нашего приезда. Несмотря на старшинство Нестора, говорить пришлось мне, — если я наломаю дров, он сможет любезно откланяться, негодяй.

— Агамемнон, царь Микен, прислал нас просить тебя об одолжении, мой господин.

Он бросил на меня проницательный взгляд и произнес:

— Елена.

— Новости расходятся быстро.

— Я ожидал гонца от царя царей, но тщетно. У моих корабельщиков еще никогда не было столько работы — верфи просто гудят.

— Ты не давал клятву на четвертованном коне, Пелей, и Агамемнон не мог послать за тобой. Ничто не обязывает тебя помогать Менелаю.

— Все равно. Я слишком стар, чтобы идти на войну, Одиссей.

Нестор решил, что я слишком отклонился от темы.

— По правде говоря, Пелей, мы пришли не за тобой. Мы приехали справиться, не могли бы мы заручиться услугами твоего сына.

Верховный царь Фессалии едва заметно поморщился.

— Ахилла… Я надеялся, что этого не случится, но я этого ожидал. Без сомнения, он с готовностью примет предложение Агамемнона.

— Тогда мы можем спросить его?

— Конечно.

Я улыбнулся, стряхнув напряжение:

— Агамемнон благодарен тебе, Пелей. И я благодарю тебя от своего имени. От всего сердца.

Он посмотрел на меня долгим пристальным взглядом:

— У тебя есть сердце, Одиссей? Я всегда думал, что ты обладаешь только рассудком.

На мгновение перед моим внутренним взором мелькнул любимый образ Пенелопы, но тут же пропал. Я вернул ему его пристальный взгляд.

— Нет, у меня нет сердца. К чему оно? Сердце — это большая обуза.

— Тогда то, что о тебе говорят, — правда.

Он взял кубок с треногого столика, прекрасного образчика искусства египетских мастеров.

— Если Ахилл решит идти на Трою, — сказал он наконец, — он поведет с собой мирмидонян. За эти двадцать с лишнем лет они стосковались по ратным подвигам.

Кто-то вошел; Пелей улыбнулся и протянул руку:

— Это Феникс, мой давний друг и соратник. У нас очень высокие гости, Феникс, — это царь Пилоса, Нестор, и Одиссей, царь Итаки.

— Я видел Аякса снаружи, — сказал Феникс, низко кланяясь.

По годам он был где-то между Пелеем и Нестором, держался очень прямо и воинственно, так, как это присуще мирмидонянам, — белокурый, высокий, подтянутый.

— Ты отправишься с Ахиллом на Трою, Феникс, — сказал Пелей. — Присматривать за ним от моего имени, защищать его от судьбы.

— Я отдам за него жизнь, мой господин.

Все это было очень хорошо, но я понемногу начинал терять терпение.

— Можем ли мы увидеться с Ахиллом лично?

Фессалийцы смутились.

— Ахилла нет в Иолке, — сказал Пелей.

— Тогда где же он? — поинтересовался Нестор.

— На Скиросе. Он каждый год проводит там шесть холодных лун — он женат на Деидамии, дочери Ликомеда.

Я с досадой хлопнул себя по бедру:

— Итак, нам придется проделать еще один зимний поход.

— Вовсе нет, — с дружеской теплотой ответил Пелей. — Я пошлю за ним.

Но я почему-то знал: если мы не возьмемся за дело сами, не видать нам, как Ахилл вытаскивает корабли Иолка на пески Авлиды. Я покачал головой:

— Нет, мой господин. Агамемнон предпочел бы, чтобы мы поговорили с Ахиллом лично.

И снова мы вошли в гавань и проделали путь от города до дворца; разница была в том, что на этот раз дворец был не намного крупнее большого дома. Скирос не отличался богатством.