Вспышка молнии за горой

Увидишь меня здесь еще раз – можешь ремнем пороть,

Покуда не заору!»

«Как же, Марта. Поспорим – завтра припрешься?»

«Нет уж. На хрен!»

Назавтра после полудня все они – снова тут.

Сумели как-то разжиться малость деньгами.

Скинутся и монетой, и мозгами -

И все начнется сначала.

С внезапной серьезностью тщательно изучают

Программы скачек.

Делают ставки на первые два забега -

Дела не идут. Разговор переходит сердито

С лошадей на спорт.

Начинаются крики:

«ДА УЖ, КОНЕЧНО! Я СПОРЮ,

ТЫ И НЕ СЛЫХИВАЛ

ПРО БЫСТРОНОГОГО ХИРША!»

«ДА Я ЕГО ВИДЕЛ! ВИДЕЛ, КАК ОН ИГРАЕТ!»

«ТАК ВОТ? А Я ВИДАЛ САМОГО ДЖИМА ТОРПА!»

«ХА, ТЫ ТАК ЖЕ ВИДАЛ ДЖИМА ТОРПА,

КАК ТРАХАЛСЯ НЫНЧЕ НОЧЬЮ!»

«ЧТО-ТО Я ЗАМЕЧАЮ – ТЫ НЫНЧЕ С ТРУДОМ

СИДИШЬ!

МОЖЕТ, ТРАХАЛСЯ ТЫ?»

«ДА Я ЩАС ПОГАНУЮ ХАРЮ ТВОЮ РАЗОБЬЮ!»

Драки не получается – вот и славно.

Они ведь хорошие парни, они нужны нам -

как нужны вершины гор Сьерра-Мадре,

Там, вдалеке, задыхающиеся от смога,

Как нужно, чтоб Вилли Шумейкер обвел вокруг пальца

Хотя бы еще одного победителя, нужно, чтобы они

Помогли нам забыть обо всем, что когда-то

У нас не вышло, о ставках неверных – тем более.

Главное – это терпеть. Главное – это не помнить,

Что западное побережье США однажды – довольно скоро -

Рухнет в волны Тихого океана,

Что не было никакой нужды

Ни свой сад превращать в картинку,

Ни дочь посылать в Рэдклифф.

Я люблю наблюдать за этими стариками,

Они – как бродвейское шоу, просто их мюзикл

Зовется не «Парни и девчонки», а «Парни и парни».

Они – отличные парни, все и каждый в нестройной шеренге,

И красивейшие из женщин

Для них ничего не значат -

Ведь они на собственной шкуре постигли:

Женщины существуют лишь для других,

И нет смысла гадать,

Почему и как

Так случилось.

День за днем я смотрю лучший мюзикл в мире -

С лучшего места в зале.

Я – публика, автор и критик, а иногда -

Еще и один из актеров.

The Wavering Line

Дорога в ад

Эх, было б побольше магов, -

Они б помогли разобраться

Нам с этой странною жизнью!

Но их до смешного мало…

Худо, что чаще всего

Сила их колдовства

Держится очень недолго -

В основном, оттого,

Что они начинают считать

Волшебство

Частью собственной необыкновенности.

А ведь на деле оно -

Почти что случайная штука,

Как чертовски ценный,

Ничем не заслуженный дар.

И стоит магам

Начать

Пускать свою силу

На ветер,

Начать

Ее тратить

На что попало -

Она исчезает.

Таков

Извечный

ЗАКОН,

И он -

Один из непреложнейших,

Ненарушимых законов

Богов

И мира.

Нет зрелища

Печальней

И страшнее,

Чем человек,

Обладавший

Когда-то даром,

Что тщетно пытается

Творить

Волшебство

Для толпы.

А толпа-то – немилосердна.

Она

Только требует Милости!

The Road to Hell

Распятие

Теперь мы должны выбирать весьма аккуратно

Любовников, воду, продукты питания,

Даже не видный нам воздух.

Осторожное нынче время!

Наши политики перебирают варианты уничтожения

Кучи разбросанных по всему свету бомб -

Поздновато немножко, конечно, – ведь если один дурак

Неизвестно где

Надавит на кнопку…

Мы испуганно тянемся ближе друг к другу -

Ищем пути возвращенья

В безопасность материнской утробы.

Но верно, мы слишком уж много дел натворили. Психушки

Давно переполнены, и сумасшествие их

Выплеснулось на улицы наши.

Некогда лидеры наши говорили разумно -

Теперь говорят невнятно,

Прерываются, продолжают, ищут нелепо

Порочных, фальшивых, безумных лозунгов,

Чтоб их речи и вправду звучали.

Вот такую цену мы платим: назад

Уже не вернуться, дороги вперед нет, мы,

Беспомощные, гвоздями прибиты

К миру,

Который

Создали сами.

Crucifixion

Завсегдатай баров

Джейн, что мертва уже тридцать один год,

Сроду бы не поверила,

Что однажды

Я напишу сценарий

О наших совместных пьянках,