Вспышка молнии за горой

Чужому величью

Бессмертия.

Но вот – закончилась музыка.

Я на руки свои смотрю.

Машинка

Умолкла -

И становится тут на душе

Разом и здорово очень,

И очень скверно.

Hungaria, Simphonia Poem # 9 by Franz Liszt

Разгрузка, товаров

Я закончил

Свою девятичасовую смену -

Кладовщик в магазине,

Зеленый халат,

Я катил свою тележку с товарами

Туда и сюда по переполненным залам,

Терпел тычки продавщиц-невротичек

И покупательниц злобных.

И когда я вернулся домой, в нашу квартиру,

Ее там не было.

Снова.

Я отправился в бар на углу.

Там она и сидела.

Она подняла глаза – и мужики

Так и брызнули в стороны от нее.

«Тихо, Хэнк», – сказал бармен.

Я сел с нею рядом.

«Ну, как оно?» – я спросил.

«Послушай, – сказала она, – я

Здесь совсем недавно».

«Мне пива», – сказал я Бармену.

«Прости», – сказала она.

«За что же? – спросил я. -

Это славное место. Захотела зайти -

Я тебя не виню».

«Да что с тобой? – спросила она. -

Пожалуйста, не сходи с ума».

Я медленно допил свое пиво,

Поставил стакан и вышел.

Вечер был великолепен.

Я оставил ее в точности там же,

Где и нашел когда-то.

И хотя ее платья еще висели в моем шкафу,

И, ясно, она собиралась прийти за ними,

Все было кончено.

Все. Я с этим покончил.

Я отправился в бар другой,

Сел и спросил пива,

Понимая -

То, что когда-то считал я тяжким,

Оказалось вдруг очень легко.

Я получил свое пиво и отхлебнул.

И пиво это на вкус оказалось лучше любого,

Что пил я

За долгие два года, прошедших

Со дня нашей первой встречи.

Unloading the Goods

Тренер лошадей из Саратоги

Это случается, если я просто

Тихонько себе стою и наслаждаюсь жизнью,

Случается снова и снова…

Кто-то подходит и заявляет:

«Привет, а ведь мы знакомы!»

Говорят они

С чувством и удовольствием,

Ну, а я-то в ответ:

«Нет-нет, вы просто

С кем-то меня спутали!»

Но они так настойчивы -

Мне их не провести:

Я сидел на рецепции

В доме отдыха во Флориде,

Я был тренером лошадей

В Саратоге, работал кондуктором

В Филадельфии,

А может, играл в каких-то

Малоизвестных фильмах.

Я улыбаюсь, сам не желая.

Мне это нравится.

Приятно быть самым обычным

Старикашкой,

Представителем расы людской,

Славным таким стариканом, который

Все еще трепыхается…

Но поневоле приходится объяснять -

Нет, вы ошиблись, я совершенно не тот.

И я ухожу,

А они смотрят мне вслед -

Смущенно и подозрительно.

Странно, однако, если

Я просто стою,

Не наслаждаясь жизнью,

Мучусь заботами повседневными,

Переживаю о неприятностях мелких, -

Никто не подходит ко мне, и никто

Не принимает меня за другого.

Толпа – она чувствует тоньше,

Чем можно

Себе представить, -

Приливы,

Отливы,

И жизнь,

И смерть.

Время идет,

И мы меняемся с каждым мигом -

К лучшему или нет.

А люди

(Ну, точно, как вы или я)

Любят время успехов,

Огонь в глазах,

Вспышку молнии

За горой.

Совершенно точно известно -

Человека

В совершенном отчаянии

Никто

Никогда

За другого не примет.

Так что -

Пока ко мне

Подходят

И путают с кем-то,

Живым и здоровым,

Смею надеяться,

Что в неком глубинном смысле

Я тоже

Жив и здоров…

Saratoga Hot Walker

Шестидесятые?

Не очень-то много

Я помню

О шестидесятых.

Я работал на почте,

В ночную смену,

По двенадцать часов…

Но, помню,

Однажды

Мой друг

Привел меня в гости

К приятелю своему.

Дом его

Выглядел странно -

Его раскрасили

В красный И желтый,

Зеленый и ярко-синий.

Яркие пятна

И линии

Разбегались

Во все стороны

И накладывались друг на друга

Очень психоделично.

В доме было

Полно народу.

Люди лежали,

Почти что

Не шевелясь.

Казалось,

Все они спали,

Хотя было рано -

Всего-то Час ночи.