Талтос

– Да, разумеется. И я рада, что ты приехала к нам, – ответила Мона. Ее рука была липкая из-за яблока, но Мэри-Джейн этого не заметила.

Мэри-Джейн последовала за Моной.

– Надо поднять кверху это окно, – сказала Мона, – а затем подлезть под него. Но это на самом деле не платье, а что-то вроде рубашки. – Ей нравилось, как рубашка свободно облегала тело. И ей нравилось, как юбки Мэри-Джейн ниспадали с ее крошечной талии.

Ладно, теперь не время думать о талиях. Она прошла на веранду после Мэри-Джейн. Свежий воздух. Ветерок с реки.

– Позже я могу показать тебе мой компьютер и разъяснить ситуацию на фондовой бирже. У меня есть инвестиционный фонд, и я управляю им уже шесть месяцев, он приносит миллионные прибыли. Очень жаль, что я не могу в полной мере воспользоваться своими выигрышами.

– Я слушаю тебя, дорогая, – сказала Мэри-Джейн.

Она положила руки на балюстраду и смотрела вниз, на улицу. – Ну и особняк! Вот уж действительно – ничего не скажешь.

– Дядя Райен утверждает, что это не особняк, а просто городской дом, – сказала Мона.

– Да уж, ничего себе городской дом.

– Да, и городок тоже.

Мэри-Джейн рассмеялась, откинувшись всем телом назад, а затем повернулась и взглянула на Мону, как только та ступила на веранду. Она неожиданно осмотрела Мону снизу доверху, словно что-то поразило ее воображение, а затем застыла, глядя Моне прямо в глаза.

– В чем дело? – спросила Мона.

– Ты беременна, – сказала Мэри-Джейн.

– Ох, ты говоришь так из-за этой рубашки, или халата, или как еще это называется.

– Нет, ты беременна, – твердо заявила Мэри-Джейн.

– Ну ладно, – сказала Мона, – конечно, это так. – Смех непосредственной гостьи был заразителен. Мона прочистила горло. – Что скрывать – об этом всем известно. Или тебе еще не успели рассказать? У меня будет девочка.

– Ты так думаешь?

Что-то заставило Мэри-Джейн ощутить чрезвычайную неловкость. По всем правилам хорошего тона она должна была выразить радость по этому поводу и высказать свои прорицания относительно ребенка. Разве не так поступают самозваные ведьмы?

– Ты уже получила результаты тестов? – спросила Мона. – У тебя нашли эту гигантскую спираль?

Под кронами деревьев было так прекрасно, и Моне захотелось спуститься в сад.

Мэри-Джейн время от времени искоса поглядывала на нее, затем лицо ее немного расслабилось: загорелая кожа без единого изъяна, желтые волосы, покоящиеся на полных, гладких плечах.

– Да, у меня точно есть эти гены, все верно, – подтвердила Мэри-Джейн. – У тебя тоже, не так ли?

Мона кивнула.

– Сказали они тебе еще что-нибудь?

– Что, возможно, это не имеет никакого значения. Я могу рожать здоровых детей, как каждый в нашей семье, за исключением одного случая, о котором никто не желает говорить.

– Х-м-м-м, – промычала Мона. – Я все еще хочу есть. Спустимся вниз?

– Да, хорошо, а то я уже готова обглодать дерево!

Мэри-Джейн казалась вполне нормальной к тому времени, когда они добрались до кухни, обсуждая по пути каждую картину и каждый предмет мебели, попадавшиеся на глаза. Оказалось, что она никогда прежде не была внутри дома.

– До чего же немыслимо скверно, что мы не пригласили тебя, – сказала Мона. – Именно так, мы просто об этом не подумали. Все беспокоились в тот день о состоянии Роуан.

– А я и не ожидала какого-то особого приглашения ни от кого, – откликнулась Мэри-Джейн. – Но этот дом просто великолепен! Взгляни хотя бы на картины на стенах!

Мона не могла не испытать гордость за то, как талантливо Майкл освежил каждую картину, и неожиданно ей пришла в голову мысль, которая посещала ее более пятидесяти миллионов раз на последней неделе: когда-нибудь этот дом будет принадлежать ей. Кажется, это уже свершилось. Но она не должна думать так теперь, когда Роуан пришла в себя. Будет ли Роуан действительно по-настоящему здорова? В памяти промелькнуло воспоминание: Роуан в гладком шелковом черном костюме, сидящая здесь, с прямыми черными бровями и большими, строгими, словно полированными серыми глазами.

То, что Майкл был отцом ее ребенка, что она была беременна этим ребенком, что это связывало ее с ними обоими, внезапно показалось ей неприятным.

Мэри-Джейн приподняла одну из портьер в столовой.

– Кружево, – произнесла она шепотом. – Тончайшее, не так ли? Все здесь самого великолепного качества.

– Да, полагаю, это так, – кивнула Мона.

– И ты тоже, – сказала Мэри-Джейн, – ты выглядишь словно сказочная принцесса, вся в кружевах. Подожди, ведь мы обе одеты в кружево. Я просто его обожаю.