Талтос

Как жутко, должно быть, проводить всю жизнь в таком месте, подумал Марклин. Осмелится ли он спросить о Стюарте? Определенно он не станет расспрашивать о Юрии, ибо, конечно, знает все и сам. Анслинг и Перри рассказали ему о звонке Юрия. О боже, что ему теперь делать? И где сами Анслинг и Перри?

Галтон Пенн, еще один из новичков, проталкивался сквозь толпу к Марклину.

– Эй, Марк, что ты думаешь обо всем этом?

– Ну, я вообще не знаю, о чем эти люди здесь толкуют, – сказал Марклин, – впрочем, я особенно и не вслушивался.

– Давай поговорим об этом теперь, прежде чем они запретят все разговоры на эту тему. Ты знаешь орден. У них нет ни малейшего представления о том, кто убийца Маркуса. Ни единого следа. Знаешь, что мы все думаем? Здесь есть нечто такое, о чем бы им очень не хотелось ставить нас в известность.

– Например?

– Это была какая-то сверхъестественная организация – а что же другое? Элвера видела нечто такое, что привело ее в ужас. Определенно что-то случилось. Знаешь, Марк, я весьма сожалею о Маркусе и все такое прочее, но это самое увлекательное событие, случившееся здесь после того, как я был принят.

– Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, – ответил Марк. – Ты не видел здесь Стюарта, не попадался он тебе?

– Нет, я вообще его не видел после сегодняшнего утра, когда он отклонил предложение занять пост Верховного главы. Ты был здесь, когда это произошло?

– Нет. То есть да, – сказал Марк. – Хотелось бы выяснить, вышел ли он после этого или остался здесь.

Галтон покачал головой.

– Ты проголодался? Я ужасно голоден. Давай найдем что-нибудь пожевать.

Это должно быть трудно, весьма трудно. Но если люди, которые будут задавать ему вопросы, окажутся такими же жизнерадостными идиотами, как Галтон, он справится с этой ситуацией без труда, просто великолепно.

Глава 16

Они были в пути уже более часа. Стало почти темно, небо затянули серебристые облака, и огромные холмистые пространства, казалось, дремали, как и зеленеющие фермерские земли с аккуратно нарезанными участками, образовавшие пейзаж, будто накрытый громадным лоскутным одеялом.

Они передохнули, остановившись в небольшой низине возле деревушки, состоявшей всего из одной улицы, с несколькими черно-белыми деревянно-кирпичными домами и маленьким заросшим кладбищем. Паб выглядел более чем просто гостеприимным. В нем даже была обычная для таких заведений мишень для метания дротиков. Двое мужчин метали дротики, а запах пива был восхитителен. Но сейчас неподходящий момент для отдыха и пива, решил Майкл. Он отошел в сторону, зажег свежую сигарету и с тихим восхищением наблюдал, как Эш с учтивой любезностью препровождает своего пленника в паб, а затем к туалету.

Юрий стоял в телефонной будке через улицу и, очевидно соединившись с Обителью, торопливо говорил что-то, а Роуан застыла возле него, скрестив руки на груди, глядя в небо или на что-то в небе – Майкл не смог бы сказать уверенно. Юрий снова пребывал в подавленном состоянии и нервно жестикулировал правой рукой, держа телефонную трубку в левой, то и дело кивая. Было ясно, что Роуан внимательно его слушает.

Майкл прислонился к оштукатуренной стене и спокойно курил, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. Его всегда поражало, как безмерно утомительно это занятие: езда в автомобиле.

И нынешнее путешествие при всей его изматывающей неопределенности ненамного отличалось от обычного, и теперь, когда темнота окутала прелестную сельскую местность, он ощущал все сильнее одолевающую его сонливость, равнодушие к тому, что их ожидает.

Когда Эш и его пленник вышли из паба, Гордон выглядел недовольным и весьма расстроенным. Но, очевидно, оказался неспособным обратиться за помощью или просто не осмелился.

Юрий повесил телефонную трубку. Теперь настал его черед исчезнуть в пабе; он все еще был обеспокоен, если не сказать – очень взволнован. Роуан внимательно наблюдала за ним в течение всей поездки, за исключением моментов, когда ее внимание приковывал Эш. Майкл наблюдал, как Эш вернул Гордона на заднее сиденье. Он и не пытался скрывать, что смотрит на них. Это казалось ему излишне обременительным занятием. В отношении высокого человека можно было убедиться в следующем: вопреки утверждению Юрия, его ни в коем случае нельзя назвать отвратительной личностью. В нем была красота, и довольно эффектная… Но отвращение? Майкл его не ощущал. Он видел только изящную фигуру, легкие, ловкие движения, что указывало как на постоянную настороженность, так и на силу. Этот человек обладал поразительной реакцией. Он доказал это, когда Гордон Стюарт потянулся к дверному замку во время остановки на перекрестке примерно полчаса назад. Его мягкие черные волосы слишком явно напоминали Майклу Лэшера: слишком мягкие, слишком шелковистые, слишком густые. Майкл не мог с уверенностью определить, в чем еще заключается сходство. Белые пряди в волосах придавали нечто похожее на сияние всему облику Эша. Кости лица были слишком крупны, чтобы казаться женственными в привычном значении этого слова, но лицо было изящным; длинный нос, возможно, искупал то, что глаза были слишком велики и широко отстояли друг от друга. Кожа свидетельствовала о зрелом возрасте и не казалась нежной, как у младенца. Но подлинное обаяние придавала Эшу совокупность голоса и глаз. Его голос мог склонить к чему угодно, думал Майкл, а глаза придавали еще большую убедительность каждому слову.