Талтос

Морриган подняла руки и, опустив голову вниз, принялась вращаться. Длинные волосы скрыли лицо. Она напевала себе мелодию – что-то нежное, что-то такое, что Майкл знал, что слышал раньше – быть может, от Тессы. От Тессы, которую увезли умирать, которая так никогда и не увидит это дитя. Или Эш напевал эту мелодию? Эш, который никогда не простит им, если они будут хранить Морриган в тайне от него, вечного странника.

Морриган упала на колени перед Роуан.

Мона жестом приказала Мэри-Джейн пока ничего не предпринимать, хотя обе буквально застыли от ужаса.

Роуан никак не отреагировала. Она только обняла колени крепко сжатыми руками и даже не пошевелилась, когда гибкое, длинное тело вплотную приблизилось к ней, когда Морриган молча стала обнюхивать ее щеки, шею, волосы. Затем Роуан медленно повернулась и посмотрела девушке в лицо.

«Не человек, нет, Боже милосердный, вовсе нет. Так кто же она?»

Спокойная и собранная, Роуан отлично скрывала свои истинные мысли и эмоции. Но, несомненно, она почувствовала что-то похожее на опасность.

– Я могу ждать, – нежным голосом произнесла Морриган. – Напишите на камне его имя и где его можно найти. Вырежьте это на стволе погребального дуба. Напишите где пожелаете. Спрячьте это от меня, но храните. Храните, пока не наступит время. Я могу ждать.

Затем она отвернулась от Роуан и, проделав те же самые пируэты, удалилась из комнаты, напевая все громче и пронзительнее, пока мелодия не превратилась в нечто похожее на свист.

В комнате воцарилось молчание.

Внезапно Долли-Джин, очнувшись от сна – ибо она действительно задремала, – подала голос:

– Ох! Что здесь случилось?

– Я не знаю, – ответила Роуан.

Она взглянула на Мону и встретилась с ней взглядом. Женщины поняли друг друга без слов.

– Ладно, я лучше пойду. Надо проследить за ней, прежде чем она снова прыгнет в бассейн во всем наряде или ляжет на траву, пытаясь уловить запахи тех двух мертвых тел, – сказала Мэри-Джейн, поспешно покидая комнату.

Мона вздохнула.

– Так что желает мать ребенка сказать его отцу? – спросил Майкл.

Мона надолго задумалась.

– Следить. Следить и ждать. – Она поглядела на Роуан. – Я понимаю теперь, почему ты тогда так поступила.

– В самом деле? – прошептала Роуан.

– Да, – ответила Мона, – да, я понимаю. – Она медленно поднялась на ноги и, уже выходя из библиотеки, внезапно повернулась: – Я имела в виду… имела в виду, что нехорошо обижать ее.

– Мы знаем, – сказал Майкл. – И не забывай, она и мой ребенок тоже.

Мона взглянула на него, раздираемая противоречиями, беспомощная, словно в голове у нее роились тысячи вопросов и мыслей, которые ей хотелось спросить, высказать, объяснить. Но она только качнула головой и, повернувшись к ним спиной, спокойно пошла прочь. В последний момент Мона все же оглянулась. Лицо ее выражало всю гамму обуревавших душу чувств. Маленькая девочка с женским телом, скрытым под безвкусным, нелепо отделанным платьем. «И мой грех сотворил это, мой грех выпустил на волю это создание, так же как и грех самой Моны», – подумал Майкл.

– Я тоже чувствую этот запах, – сказала Мона, – живого самца. – Нельзя ли смыть его окончательно? Оттереть с мылом? Быть может, тогда она успокоится. Перестанет думать об этом, говорить об этом. Быть может, она наконец придет в себя? Ночью она может войти к вам в комнату и склониться над вами, чтобы лучше рассмотреть и что-то понять. Но она не причинит вам зла. Ведь некоторым образом она зависит от вас.

– Каким же? – спросил Майкл.

– Все очень просто. Если она не будет поступать так, как мы просим, вы никогда не расскажете ей об этом самце.

– Да, это позволит управлять ею, – сказала Роуан.

– Есть и другие способы. Ведь она так страдает.

– Ты утомилась, милая, – сказал Майкл, – тебе нужно отдохнуть.

– Да, пожалуй, так мы и сделаем. Уснем в объятиях друг друга. Только потом, когда вы проснетесь и увидите ее, обнюхивающую вашу одежду, не пугайтесь. Это может выглядеть ужасно.

– Да, – сказала Роуан. – Мы будем вполне готовы к этому.

– Но кто же он? – спросила Мона.

Роуан обернулась, словно желая убедиться, что расслышала вопрос правильно.

Долли-Джин, опустив голову, внезапно захрапела.

– Кто этот самец? – настаивала Мона.

Глаза ее вдруг полузакрылись от изнеможения, и в оставшихся щелочках мелькнул странный свет.

– Если я скажу тебе, – сказала Роуан, – ты должна будешь держать это в тайне от Морриган. Давай будем сильными в этом отношении. Доверься нам.