Волчий зал

Мор поднимает глаза.

— Я хочу написать письмо.

— Конечно. Вам принесут бумагу и чернила.

— Я хочу написать Мэг.

— В таком случае напишите ей что-нибудь человеческое.

Письма Мора чужды обычному человеческому. Они адресованы Мэг, но рассчитаны на друзей в Европе.

— Кромвель!..

Голос Мора разворачивает его назад.

— Как королева?

Мор всегда точен, никогда не назовет королевой Екатерину. Вопрос означает: как Анна? Но что тут можно ответить? Он выходит за дверь. В узком окошке сизая мгла сменилась вечерней синью.

Он слышал ее голос из соседней комнаты: тихий, неумолимый. И гневные крики Генриха: «Это не я! Не я!»

Во внешней приемной Томас Болейн, монсеньор: узкое лицо напряжено. Рядом прихлебатели Болейнов, переглядываются: Фрэнсис Уэстон, Фрэнсис Брайан. В углу, пытаясь выглядеть как можно более незаметным, лютнист Марк Смитон — он-то что здесь делает? Не вполне семейный конклав: Джордж Болейн в Париже, ведет переговоры. Родилась мысль выдать двухлетнюю принцессу Елизавету за сына французского короля; Болейны всерьез считают, что у них это получится.

— Какое событие так огорчило королеву? — спрашивает он удивленно, словно в остальное время она — спокойнейшая из женщин.

Уэстон отвечает:

— Леди Кэри… она, так сказать…

Брайан фыркает:

— Брюхата очередным бастардом.

— Хм. А вы не знали? — Приятно видеть их потрясенные лица. — Я думал, это дело семейное.

Брайанова повязка ему подмигивает — сегодня она ядовито-желтого цвета.

— А вы, должно быть, очень внимательно за ней следили, Кромвель.

— В чем я, увы, не преуспел, — говорит Болейн. — Она говорит, отец ребенка — Уильям Стаффорд, и она за ним замужем. Вы знаете этого Стаффорда?

— Мельком. Что ж, — бодро говорит он, — каковы наши действия? Марк, музыкальное сопровождение не потребуется — отправляйся куда-нибудь, где можешь быть полезен.

С королем только Генри Норрис, с королевой — Джейн Рочфорд. Широкое лицо Генриха бело.

— Мадам, вы вините меня в том, что было еще до нашего знакомства.

Остальные тоже вошли и теперь теснятся за его спиной. Генрих говорит:

— Милорд Уилтшир, неужто у вас нет управы на ваших дочерей?

— Кромвель знал! — хмыкает Брайан.

Монсеньор начинает говорить, запинаясь — и это Томас Болейн, дипломат, прославленный своей отточенной речью. Анна перебивает отца.

— С чего бы ей беременеть от Стаффорда? Я не верю, что ребенок его. Зачем бы он на ней женился, если не из честолюбия? Что ж, он просчитался, потому что теперь ноги ее не будет при дворе! Хоть бы она и на коленях ко мне приползла, я не стану ничего слушать. Пусть подохнет с голоду!

Будь Анна моя жена, думает он, я бы ушел из дома на весь вечер. Лицо заострилось, движения дерганые — сейчас ей лучше не давать в руки острые предметы. «Что делать?» — шепчет Норрис. Джейн Рочфорд стоит, прислонившись к шпалере, на которой нимфы переплетаются в древесной листве; ее подол в каком-то воспетом поэтами ручье, вуаль задевает облако с выглядывающей из-за него богиней. Она поднимает голову; на лице выражение сдержанного торжества.

Я мог бы вызвать архиепископа, думает Кромвель, при нем Анна не посмеет кричать и топать ногами. Теперь она схватила Норриса за рукав — что это означает?

— Моя сестра все нарочно затеяла, чтобы меня позлить! Она думает, что будет расхаживать с пузом, жалеть меня и насмехаться надо мной, потому что я потеряла ребенка.

— Я совершенно убежден, что если вникнуть в вопрос… — начинает ее отец.

— Прочь! — кричит Анна. — Убирайтесь и скажите ей… скажите мистрис Стаффорд, что она больше не член моей семьи! Я ее не знаю. Отныне она не Болейн.

— Идите, Уилтшир, — добавляет Генрих тоном учителя, обещающего школяру порку. — Я поговорю с вами позже.

Кромвель говорит королю невинным голосом:

— Ваше величество, может, не будем сегодня заниматься делами?

Генрих смеется.

Леди Рочфорд бежит рядом с ним. Он не замедляет шаг, так что ей приходится подобрать юбки.

— Вы правда знали, господин секретарь? Или сказали для того лишь, чтобы посмотреть на их лица?

— Где мне с вами тягаться? Вы видите мои уловки.

— Счастье, что я вижу уловки леди Кэри.

— Так это вы ее разоблачили?

Кто же еще? — думает Кромвель. Ну конечно, мужа Джорджа рядом нет, шпионить ей не за кем.