Где-то во времени

* * *

Хотя я записал почти все, у меня остается впечатление, что на пути к биографии я слишком быстро пробежал эту книгу – подобно тому как изголодавшийся человек не в состоянии насытиться закусками в ожидании основного блюда.

Постараюсь снизить темп.

* * *

Следующая книга – «Известные актеры и актрисы», изданная в 1903 году. Глава начинается словами: «Элиза Маккенна продает древесину, свиней и птицу», и далее утверждается, что, помимо сцены, больше всего на свете ее волнует ферма в Ронконкоме на Лонг-Айленде. Не будь она актрисой, продолжает автор, стала бы фермершей. Любой момент, который могла урвать у театра, она проводила в уединении на своей ферме в двести акров, куда ее увозил личный железнодорожный вагон. «Там она могла бродить на свободе, вдали от любопытных взоров».

Всегда эта изолированность.

И еще на эту тему. «О ее личной жизни известно меньше, чем о любой другой популярной актрисе. Для большинства людей знакомство с ней не идет дальше рампы. Для защиты своей частной жизни она отдала в руки своего импресарио все, относящееся к публикации. Если к ней обращался журналист с просьбой об интервью, она отсылала его к мистеру Робинсону, который прямо заявлял: «Нет», повинуясь отчасти ее стремлению к уединенности, отчасти своей четкой политике, принятой им около десяти лет назад, как только он сделался ее импресарио».

А это подтверждает мое мнение о нем.

* * *

Вот противоречие. Полагаю, анализ всегда их выявляет. «Она ни разу не пропустила спектакля по болезни и всегда выступала в роли, указанной в афише, за исключением одного случая в 1896 году, когда поезд, на котором она вместе с труппой ехала из Сан-Диего в Денвер, задержался из-за бурана».

Снова 1896 год.

* * *

Вот ее прелестный снимок. На ней черное пальто, черные перчатки и черный галстук-бабочка. Длинные волосы забраны наверх гребнями, а скрещенные руки лежат наверху декоративной колонки. Она выглядит восхитительно, и я снова влюбляюсь в нее, испытывая то же ощущение, что и в момент, когда впервые увидел эту фотографию в Историческом зале. У человека, увлеченного исследованиями, эмоции отходят на второй план. Но вот я увидел этот снимок, и эмоции ожили. Может быть, это безумие, может, все это нереально, но я влюблен в Элизу Маккенна.

И не думаю, что это скоро кончится.

* * *

Последняя – и выразительная – цитата.

«У мисс Маккенна в 1898 году был один поклонник, сильно ею увлеченный и уделявший ей много внимания. Каждый вечер он сопровождал ее вместе с матерью в театр и провожал домой. Проходило время, и однажды миссис Маккенна воспользовалась удобным случаем, чтобы сказать ему: "Будет только справедливо, если я скажу, что вы теряете время понапрасну. Элиза никогда не выйдет замуж. Она слишком предана искусству и даже не помышляет о подобном"».

Почему я не должен этому верить? Но все же не верю. Думаю, просто в ответ на слова Нэта Гудвина.

Это и есть разгадка тайны Элизы Маккенна?

* * *

Я снова вздрагиваю. Так быстро подошел к последней книге. Еще один прием пищи для ума, и затем – голодание.

Эта перспектива меня пугает.

Теперь никакого Малера. Хочу полностью сосредоточиться на этой книге, ее биографии.

На фронтисписе снимок, сделанный в 1909 году. Словно ее снимали во время спиритического сеанса: в камеру смотрит молодая женщина из другого мира. На первый взгляд кажется, что она улыбается. Потом замечаешь, что в глазах ее грусть, может быть, даже боль.

И снова приходит на ум наблюдение Нэта Гудвина.

* * *

«Не было на свете актрисы, – пишет автор в первых строчках этой книги, – более непостижимой по характеру, чем Элиза Маккенна».

Согласен.

Вот первое подробное описание ее внешности: «Грациозная фигурка, золотисто-каштановые волосы, глубоко посаженные серо-зеленые глаза и изящные высокие скулы».

* * *

Выдержка из первой значительной рецензии на ее игру, напечатанной в 1890-м: «Элиза Маккенна не более чем хорошенькая субретка, каких часто встретишь на вечернем променаде, – прелестный, нежный цветок на древе драматического искусства».

Не пропускай так много! Диктуй каждый относящийся к делу факт. Это последняя книга, Кольер!

О боже, люди в соседней комнате опять умолкли.

* * *

Рецензии на сыгранные ею спектакли. Прочту потом.

* * *

Любопытный, нет, поразительный факт.

В 1924 году она сожгла свои записи, дневники, переписку – все, что когда-либо написала. Приказала вырыть на ферме в Ронкомкоме глубокую яму, бросить в нее все бумаги, облить керосином и поджечь.