Зима тревоги нашей

Аллен и Мэри-Эллен кубарем скатились вниз по лестнице в кухню.

– Пришел! – сказали они.

– Папа, у тебя в магазине есть «Пикс»?

– Корнфлекс? Конечно, есть, Аллен.

– Принесешь нам несколько коробок, а? Это те самые, где надо вырезать маску Микки-Мауса.

– Не великоват ли ты для Микки-Мауса?

Эллен сказала:

– Крышку с коробки срезают, потом надо приложить десять центов, и они пришлют такую штуку для чревовещания и как ею пользоваться. Только что передавали по радио.

Мэри сказала:

– Расскажите папе, что вы собираетесь делать.

– Мы хотим участвовать во всеамериканском конкурсе на сочинение «Я люблю Америку». Первая премия – поездка в Вашингтон, встреча с президентом, и родители тоже. И вагон всяких других премий.

– Прекрасно! – сказал Итен. – Но о чем речь? Что от вас требуется?

– Это херстовские газеты! – крикнула Эллен. – Объявили по всей стране. Надо написать сочинение на тему «За что я люблю Америку». Кто получит премии, тех будут показывать по телевизору.

– Блеск! – крикнул Аллен. – Скажешь, плохо? Поездка в Вашингтон, гостиница, театры, к президенту и мало ли чего еще! Скажешь, не блеск?

– Скажу: а школа?

– Это летом. Премии объявят четвертого июля, в День независимости.

– Ну что ж, тогда пожалуйста. А на самом деле что вы любите – Америку или премии?

– Слушай, отец, – сказала Мэри. – Не порть им удовольствия.

– Я просто хочу отделить корнфлекс от Микки-Мауса. А они все валят в одну кучу.

– Папа, а где это можно взять?

– Что где взять?

– Ну, вроде кто чего об этом писал.

– У твоего прадеда было много хороших книг. Они на чердаке.

– Какие? Про что там?

– Ну, например, речи Линкольна, и Дэниела Уэбстера, и Генри Клея. Можешь полистать Торо, или Уолта Уитмена, или Эмерсона. Да и Марка Твена. Они все там на чердаке.

– Папа, а ты сам их читал?

– Твой прадед был мой дед. Он читал мне вслух кое-когда.

– Ты поможешь нам писать сочинения?

– Тогда они будут не ваши.

– Ну ладно, – сказал Аллен. – Только не забудь принести «Пиксов». В них ведь железо и много всего полезного.

– Постараюсь не забыть.

– Можно, мы пойдем в кино?

Мэри сказала:

– Вы же собирались красить пасхальные яйца. Они уже варятся. После обеда можете заняться этим на южной террасе.

– А можно, мы пойдем на чердак посмотрим книги?

– Если не забудете погасить электричество. Однажды там целую неделю горел свет. Это ты не выключил, Итен.

Когда дети убежали, Мэри сказала:

– Ты рад, что они будут участвовать в конкурсе?

– Конечно, рад, пусть только займутся этим как следует.

– Мне просто не терпится рассказать тебе. Марджи сегодня гадала на меня. Три раза подряд, потому что у нее никогда в жизни так не было. Три раза! Я сама видела, какая шла карта!

– О господи!

– Сначала послушай, а потом будешь говорить. Вот ты вечно подшучиваешь насчет высоких брюнетов, а знаешь, что она мне нагадала? Никогда не догадаешься! Ну попробуй!

Он сказал:

– Мэри, я тебя предупреждаю…

– Предупреждаешь? Да если бы ты знал! Мое богатство – это ты.

Он буркнул себе под нос короткое злое слово.

– Что ты сказал?

– Я сказал: невелико богатство.

– Это ты так думаешь, а карты думают совсем по-другому. Она три раза подряд раскладывала.

– Карты думают?

– Карты все знают, – сказала Мэри. – Она на меня гадала, а выходило все про тебя. Ты будешь одним из самых важных людей в городе. Слышишь, что я говорю? Одним из самых важных. И это скоро сбудется. Совсем скоро. Какую карту она ни выкладывала, всё деньги и деньги. Ты разбогатеешь.

– Мэри, дорогая, – сказал он. – Прошу тебя, остерегись!

– Ты выгодно поместишь деньги.

– Какие деньги?

– Деньги моего брата. Какие же еще!

– Нет! – крикнул он. – Я этих денег не трону. Они твой и так и останутся твоими. Ты сама это придумала или…

– Она ни словом о них не обмолвилась. И карты тоже ничего такого не говорили. В июле ты выгодно поместишь деньги, и с этого все и начнется одна удача за другой, одна за другой. И как это хорошо получилось! Она так и сказала: «Ваше богатство – это Итен. Он будет очень богатый человек, может быть, самый важный во всем городе».

– Чтоб ей пусто было! Какое она имеет право?

– Итен!

– Отдает она себе отчет в том, что делает? А ты отдаешь себе отчет?

– Я хорошая жена, а она мой хороший друг – вот в чем я отдаю себе отчет. И мне не хочется затевать с тобой ссору, когда нас слышат дети. Марджи самая моя близкая подруга. Я чувствую, она тебе неприятна. Значит, ты ревнуешь меня к моим друзьям – вот и все. Я весь день радовалась – так нет, надо все испортить! Это очень нехорошо с твоей стороны. – От разочарования и досады лицо у Мэри пошло пятнами, ей хотелось отомстить за эту помеху ее снам наяву. – Скажите какой умник нашелся! Сидит здесь и разносит людей на все корки. Ты воображаешь, что Марджи это подстроила? Вот и нет, потому что я все три раза сама снимала. Но если б даже она подстроила, так зачем? По-моему, только из добрых чувств к нам, по дружбе, из желания хоть как-то помочь. А по-твоему, умник? Ну, придумай какую-нибудь гадость, придумай!