Марулло прислонился к прилавку и скрестил руки на груди, но ему стало больно; тогда он заложил руки в карманы, но и это не спасло его от боли.
Я сказал:
– Спасибо, что помогли мне. Такого столпотворения никогда еще не бывало. Впрочем, это понятно – на одних остатках картофельного салата не проживешь.
– Ты хорошо работаешь, мальчуган.
– Я работаю, вот и все.
– Нет, не все. Ты умеешь привлечь покупателей. Они тебя любят.
– Они просто привыкли ко мне. Я ведь здесь спокон веку. – И тут мне пришло в голову пустить маленький, совсем крошечный пробный шарик: – Вы, наверно, ждете не дождетесь жаркого сицилийского солнца. Оно там очень жаркое. Я был в Сицилии во время войны.
Марулло отвел глаза в сторону.
– Я еще не решил окончательно.
– А почему?
– Уж очень много времени прошло – целых сорок лет. Я теперь там и не знаю никого.
– У вас же есть родные.
– Они меня не знают.
– С каким бы удовольствием я провел месяц в Италии без винтовки и вещевого мешка. Правда, сорок лет долгий срок. Вы в каком году приехали сюда?
– В тысяча девятьсот двадцатом. Давно, очень давно.
Кажется, Морфи попал в точку. Чутье у них, что ли, особое, у банковских служащих, таможенников и полицейских? Я решил пустить еще шар, чуть побольше. Я выдвинул ящик, достал револьвер и бросил его на прилавок. Марулло поспешно убрал руки за спину.
– Что это такое, мальчуган?
– Я хотел вам посоветовать – если у вас нет разрешения, выправьте, не откладывая. С актом Салливэна шутить не стоит.
– Откуда взялся этот револьвер?
– Все время здесь лежит.
– Я его никогда не видел. У меня не было револьвера. Это твой.
– Нет, не мой. Я его тоже никогда не видел раньше. Но принадлежит же он кому-то. А раз уж он есть, не мешало бы все-таки выправить разрешение. Вы уверены, что он не ваш?
– Говорят тебе, я его первый раз вижу. Я вообще не люблю оружия.
– Как странно. Мне казалось, члены мафии непременно должны любить оружие.
– При чем тут мафия? Ты что, хочешь сказать, что я член мафии?
Я прикинулся наивным.
– А разве не все сицилийцы состоят в мафии?
– Что за чушь! Я даже не знаю никого, кто бы там состоял!
Я бросил револьвер в ящик.
– Век живи, век учись! – сказал я. – Ну, мне он, во всяком случае, ни к чему. Отдать его разве Стони? Скажу, что случайно наткнулся на него на полке за товаром – так оно, кстати, и было.
– Делай с ним, что хочешь, – сказал Марулло. – Я его никогда в жизни не видел. Он мне не нужен. Он не мой.
– Ладно, – сказал я. – Отдам, и дело с концом. Требуется целая куча бумаг, чтобы выправить разрешение по акту Салливэна, – немногим меньше, чем для получения паспорта.
Моему хозяину стало явно не по себе. Все это были мелочи, но слишком уж много их накопилось за последнее время.
В лавку, идя в крутой бейдевинд с поставленными кливерами, вплыла престарелая мисс Эльгар, наследная принцесса Нью-Байтауна. Мисс Эльгар жила, отделенная от мира двойной стеклянной стеной с воздушной прослойкой. Ее привела в лавку необходимость купить десяток яиц. Она помнила меня маленьким мальчиком и, должно быть, не подозревала, что я за это время успел подрасти. Я видел, что она приятно удивлена моим умением считать и давать сдачу.
– Спасибо, Итен, – сказала она. Ее взгляд скользнул по кофейной мельнице и по Марулло с совершенно одинаковым интересом. – Как здоровье твоего батюшки, Итен?
– Хорошо, мисс Эльгар.
– Будь умницей, не забудь поклониться ему от меня.
– Слушаю, мэм. Непременно, мэм. – Я не собирался корректировать ее чувство времени. Говорят, она до сих пор каждое воскресенье аккуратно заводит стенные часы, хотя они давным-давно электрифицированы. А совсем не плохо жить вот так, вне времени, в бесконечном сегодня, которое никогда не станет вчера. Выходя, она благосклонно кивнула кофейной мельнице.
– Немножко того, – сказал Марулло, покрутив пальцем у виска.
– Для нее никто не меняется. Ни с кем ничего не происходит.
– Ведь твой отец умер. Почему ты не объяснишь ей, что он умер?
– Если ей даже объяснить, она тут же забудет. Она всегда справляется о здоровье отца. Только недавно перестала справляться о здоровье деда. Говорят, она с ним крутила, старая коза.
– Немножко того, – повторил Марулло. Но каким-то образом мисс Эльгар с ее смещенными представлениями о времени помогла ему восстановить свое душевное равновесие. Человек и проще и сложнее, чем кажется. И когда мы уверены, что правы, тут-то мы обычно и ошибаемся. Исходя из опыта и привычки, Марулло усвоил три подхода к людям: начальственный, льстивый и деловой. Вероятно, все три большей частью себя оправдывали в жизни и потому вполне устраивали его. Но на каком-то этапе своих отношений со мной он от первого отказался.