Колокол

От размышлений Майкла оторвал звон к заутрене. После завтрака, он, как обычно, отправился в контору, чтобы проглядеть дневную корреспонденцию. Он любил эту утреннюю пору, когда мог наблюдать за тем, как крутятся колесики его маленького предприятия, и принимать разного рода решения для расширения огорода. И хотя по другим, быть может, высшим соображениям он был бы не прочь уступить свое место Джеймсу, чисто деловую сторону своих обязанностей он вел исключительно толково и был тому несказанно рад. Проект расширения огорода он обдумывал любовно, детально, будто военную операцию, и был удивлен, обнаружив в себе после неудавшейся карьеры школьного учителя такие организаторские способности. Расписанное по минутам время, продуманное распределение труда, быстрые корректировки плана — все это было необходимо, чтобы от огорода, которым занималось малое число в большинстве своем неопытных людей, был прок; и Майкл обнаружил, что вновь испытывает такое же странное чувство удовлетворения, какое давали ему сходные занятия в армии, во время войны. Служил он — сначала командиром взвода, потом роты в батальоне полка местного округа — добросовестно и, к своему удивлению, с воодушевлением и некоторым успехом. Жаль только, не отправили его ни разу на континент. Военная служба с ее жесткими требованиями и идеалами точности и полной самоотдачи захватила его воображение, и на учениях он испытал почти мальчишескую радость, когда, устроив своим солдатам в ближайшей деревне хорошую ночевку, сам оставался в темноте у обочины, склонившись с карманным фонариком над картой, а ночь проводил в спальном мешке, под шинелью, в кузове грузовика.

Когда Майкл прочел корреспонденцию, позвонил нескольким клиентам в Пенделкот и перекинулся парой слов с Марком Стрэффордом, который в конторе исполнял обязанности его секретаря и счетовода, было уже десять — время еженедельного собрания. Обдумывать повестку дня было уже некогда, и Майкл виновато начал искать в кармане клочок, на котором ее записал. Интересно, кто сегодня придет. Майкл всегда держался той точки зрения, что собрание — это прискорбная необходимость, оно должно быть кратким, деловым, и приходить на него должны лишь члены общины. Джеймс же утверждал, что собрание должно быть открытым — для всех гостей, оказавшихся в Корте и пожелавших увидеть общину в действии. Майкл заметил, что не пристало — пусть и в благожелательном окружении — копаться на людях в грязном белье. Джеймс ответил, что у общины, похоже, не должно быть никакого «грязного белья», а коли уж заведется, то копаться в нем следует именно на людях. Майклу порой казалось, что Джеймс полагает, будто правдивость в том и состоит, чтобы говорить любому обо всем — независимо от того, касается это их или нет и хотят они это знать или нет. В такой позиции была своя сила, и, обнаружив, что большинство против него, Майкл не стал обосновывать свои более сложные взгляды. В итоге пришли к компромиссному решению: гостям, которых в Корте бывало пока совсем мало, сообщать, что на собрание они могут прийти, но особо не зазывать.

Интересно, придет ли в голову Полу Гринфидду и его жене явиться на собрание, думал Майкл, выходя из конторы. Часть вопросов была весьма деликатного свойства, и он надеялся обсудить их в тесном кругу. Пол Гринфилд Майклу был вполне симпатичен. Он был года на два моложе. Майкл помнил его по Кембриджу, тогда, правда, он находил отвратительными его эстетство и снобизм; и когда прихоть случая привела Пола по следам рукописей в Имбер, Майкл этому не обрадовался и был бы не прочь, если бы для визита тот выбрал более подходящее время. Однако обнаружилось, что Пол изменился к лучшему, а может, и сам он стал не таким жестким пуританином, вернее всего, изменились они оба. Похоже, не менее приятно был удивлен и Пол, он явно порывался посвятить Майкла в свои семейные неурядицы. Но Майкл был слишком занят й с Полом оставался наедине урывками, так что о состоянии его семейных дел у него были весьма смутные представления. Майкл был искренне рад, когда услышал неожиданную весть о скором приезде миссис Гринфилд, и поражен — ибо не придал значения описаниям Пола — ее внешностью. Он не мог взять в толк, а ему, признаться, хотелось это для себя уяснить, как Пола угораздило жениться на существе, столь мало походившем на светскую даму.

Майкл вошел в гостиную и с облегчением услышал, как Маргарет Стрэффорд извещает Питера о том, что Пол с Дорой отправились на прогулку. Она им предложила, как она выразилась, не слишком утомительный для миссис Гринфилд маршрут. Почему, любопытствовала она, эта молодая дама не привезла с собой ни одной пары крепкой обуви? Эти хорошенькие туфельки она тут сносит за считанные дни.