Делай Деньги

— Мы сделаем так много денег, — сказал он вслух. — Прекрасная работа, Оулс… Мистер Клемм!

— Я собираюсь все-таки остаться Оулсвиком, — нервно сказал художник. — В конце концов, значение имеет только Дженкинс.

— Ну, да, — согласился Мойст. — Должно быть, вокруг дюжины Оулсвиков.

Он оглянулся на Хьюберта, который стоял на стремянке и безнадежно заглядывал в трубы.

— Как дела, Хьюберт? — окликнул его Мойст. — Деньги все, как обычно, спешат туда-сюда, так ведь?

— Что? О, прекрасно. Прекрасно. Прекрасно, — ответил Хьюберт, почти уронив стремянку из-за спешки, с которой он слезал. Он посмотрел на Адору Белль с выражением неопределенного благоговейного ужаса.

— Это Адора Белль Добросерд, Хьюберт, — сказал Мойст на тот случай, если человек собирался спастись бегством. — Она моя невеста. Она женщина, — добавил он, увидев обеспокоенный взгляд.

Адора Белль протянула руку и сказала:

— Привет, Хьюберт.

Хьюберт уставился на нее.

— Все нормально, можно пожать руки, Хьюберт, — осторожно произнес Мойст. — Хьюберт — экономист. Это как алхимик, только грязи и беспорядка меньше.

— Так вы знаете, как крутятся деньги, так, Хьюберт? — сказала Адора Белль, пожимая безвольную руку.

Хьберту наконец открылся дар речи.

— Я сварил тысячу девяносто семь стыков, — сказал он, — и выдул Закон Сокращающегося Дохода.

— Не думаю, что кто-либо делал такое прежде, — заметила Адора Белль.

Хьюберт посветлел. Это было просто!

— Мы не делаем ничего неправильного, знаете ли! — заявил он.

— Я уверена, что это так, — ответила Адора Белль, пытаясь вытянуть свою руку.

— Он может отслеживать каждый доллар в городе, знаете ли. Возможности бесконечны! Но, но, но, эм, конечно, мы никаким образом ничего не нарушаем!

— Я очень рада это слышать, Хьюберт, — отозвалась Адора Белль, дергая руку сильнее.

— Конечно, у нас есть первоначальные трудности! Но все проводится с безмерной осторожностью! Ничего не потерялось, потому что мы оставили открытым клапан или что-то подобное!

— Как увлекательно! — воскликнула Адора Белль, хватая свободной рукой Хьюберта за плечо и вырывая вторую из его хватки.

— Нам пора идти, Хьюберт, — сообщил Мойст. — Продолжай работу в том же духе. Я очень горжусь тобой.

— Гордитесь? — воскликнул Хьюберт. — Мистер Космо говорил, что я безумец, и хотел, чтоб тетушка сдала Хлюпера на переплавку!

— Типичное закоснелое, старомодное мышление, — заявил Мойст. — Сейчас Век Анчоуса. Будущее принадлежит таким людям, как ты, тем, кто может сказать нам, как все работает.

— Правда? — спросил Хьюберт.

— Запомни мои слова, — ответил Мойст, твердо направляя Адору к далекому выходу.

Когда они ушли, Хьюберт понюхал свою ладонь и поежился.

— Милые они люди, правда ведь? — произнес он.

— Да, мафтер.

Хюберт поднял взгляд на сверкающие капающие трубы Хлюпера, честно отражающиеся в своих отливах и направляющие потоки денег по городу. Всего один удар может разнести мир. Это была ужасная ответственность.

К нему присоединился Игорь. Они стояли в тишине, нарушаемой только плеском коммерции.

— Что мне делать, Игорь? — спросил Хьюберт.

— В Фтарой Фтране у наф ефть пофловитфа, — сообщил Игорь.

— Есть что?

— Пофловитфа. Мы говорим: „Ефли не хочефь монфтра, не дергай рычаг“.

— Ты же не думаешь, что я сошел с ума, ведь нет, Игорь?

— Многие великие люди фитались бевумными, мифтер Хьюберт. Даже Доктора Ханфа Форворда навывали фумаффедфим. Но я фпрофу ваф: мог ли бевуметф фовдать револютфионный экфтрактор живых мовгов?

— А Хьюберт вполне… нормален? — поинтересовалась Адора Белль, когда они поднимались по мраморным ступеням к ужину.

— По меркам помешанных людей, которые не выходят на солнечный свет? — уточнил Мойст. — Довольно нормален, я бы сказал.

— Но он вел себя так, будто никогда раньше не видел женщину!

— Он просто не привык к вещам, к которым не прилагается руководство, — объяснил Мойст.

— Ха, — сказала Адора Белль. — Почему только с мужчинами такое случается?

Зарабатывает крохотную плату, работая на големов, подумал Мойст. Примиряется с надписями на стенах и разбитыми окнами из-за големов. Отправляется в глухую местность, спорит с могущественными людьми. Все ради големов. Но он ничего не сказал, потому что он читал руководство.