Делай Деньги

— То, что ей не нравится быть Леди — это весьма характерно для миссис Роскошь, — сказал Лорд Ветинари. — А я уважаю ее желания.

— И часто он «работал допоздна»? — Мойст старательно выделил слова Ветинари в кавычки. Не Леди, значит, да? — подумал он.

— С поразительной для его возраста регулярностью, как я понимаю.

— О, неужели? Знаете, кажется, я припоминаю некролог в Таймс. Но вроде там не было деталей такого рода.

— Да, и куда только катится пресса, диву даешься.

Ветинари повернулся и обозрел здание.

— Из этих двух я предпочитаю откровенность Монетного Двора, — сообщил он. — Он рычит на мир. Сборщики налогов занимают два верхних этажа, что может вызвать некоторое беспокойство… Как вы думаете, мистер Липовиг?

— Что это за круглая штуковина, которая торчит из крыши? — спросил Мойст. — Из-за нее здание становится похожим на свинью-копилку с застрявшей в щели монетой!

— Как ни странно, ее действительно называют Дурной Пенни, — ответил Ветинари. — Большое колесо, снабжающее энергией машины для чеканки монет и тому подобное. Оно приводилось в движение заключенными в те времена, когда термин «общественные работы» был не просто словом. Или словосочетанием. Под этим подразумевалось жестокое и необычное наказание, что, тем не менее, говорит о весьма небогатом воображении. Зайдем внутрь?

— Послушайте, сэр, что вы хотите, чтобы я сделал? — вопросил Мойст, когда они начали подниматься по мраморным ступеням. — Я немного понимаю в банковском деле, но как мне управлять монетным двором?

Ветинари пожал плечами.

— Понятия не имею. Думаю, что служащие дергают за рычаги. Кто-то говорит им, как часто это делать и когда остановиться.

— А почему кому-нибудь захочется меня убить?

— Не могу сказать, мистер Липовиг. Но вас пытались убить по меньшей мере один раз, даже когда вы просто безобидно доставляли письма, так что я предполагаю, что ваша карьера в банковском деле будет захватывающей.

Они поднялись на самый верх лестницы. Пожилой мужчина, одетый в то, что могло сойти за генеральскую форму армии самого нестабильного типа, отворил перед ними дверь.

Лорд Ветинари предоставил Мойсту возможность войти первым.

— Я просто осмотрюсь, ладно? — сказал тот, поколебавшись на пороге. — У меня ведь совсем не было времени обдумать ваше предложение.

— Само собой, — ответил Ветинари.

— Этим я ни к чему себя не обязываю, так?

— Ни к чему, — заверил Ветинари. Он прошел к кожаному дивану и сел, приглашая Мойста последовать его примеру. Вечно предупредительный Драмнотт расположился позади них.

— Какой приятный запах стоит в банках, вам не кажется? — спросил Ветинари. — Смесь полировки, чернил и богатства.

— И лисоимства, — добавил Мойст.

— Это означает жестокость к лисам. Думаю, вы имели в виду лихоимство. Церковь, похоже, не слишком выступает против него в наше время. Между прочим, никто, кроме нынешнего председателя банка не в курсе моих намерений. Для всех остальных сегодня вы просто проводите небольшую инспекцию от моего имени. Только к лучшему, что вы не надели сегодня свой знаменитый золотой костюм.

В банке стояла тишина, в основном потому, что звуки просто терялись в высоких потолках, а отчасти оттого, что люди всегда понижают голос в непосредственной близости от крупных сумм денег. Бросались в глаза красный бархат и позолота. Повсюду висели картины, изображающие серьезных людей в сюртуках. Время от времени раздавались быстрые шаги по мраморному полу, затихающие когда тот, кому они принадлежали, ступал на остров ковра. А внушительные столы были обиты серовато-зеленой кожей. С самого детства обшитые серо-зеленой кожей столы для Мойста означали Богатство. Красная кожа? Тьфу! Это для выскочек и хвастунов. Серо-зеленый означал, что уже ваши предки достигли Благосостояния и вы получили его в наследство. Для лучшего эффекта кожа должна быть немного вытертой.

На стене за стойкой тикали большие часы, поддерживаемые херувимами. Появление лорда Ветинари произвело определенный эффект. Служащие подталкивали друг друга и кидали в его сторону выразительные взгляды.

В действительности же, осознал Мойст, они не особо бросались в глаза. Природа наградила его способностью быть лицом с заднего плана, причем даже тогда, когда он стоял прямо перед вами. Он не был уродливым, не был привлекательным, он просто был таким незапоминающимся, что иногда удивлял самого себя во время бритья. А Ветинари носил черный, совершенно не стремящийся привлечь внимание цвет, но тем не менее он производил эффект свинцового груза, положенного на резиновую поверхность. Он искажал пространство вокруг себя. Люди не сразу замечали его, но моментально чувствовали его присутствие.