Тяжело в учении, легко в бою

Подхожу и рывком стягиваю с него футболку. Кожа молочно-белая. Он трепетно подрагивает, но лежит и не пытается действовать. Вокруг нас мерцают и колеблются отсветы язычков пламени. Облизываю его соски и прикусываю один так, что он взвизгивает от боли, по груди стекает темно-красная капля крови.

Стягиваю брюки и беру в рот его член. Плоть деревенеет под моим прикосновением, я чувствую, как он все еше набухает во рту. Сначала вкус солоноватый, но это проходит. Языком облизываю головку, скольжу губами и ладонью по стволу. Кажется, он готов кончить. Останавливаюсь и шепчу на ухо: – Сегодня жокей я…

Джейсон бормочет в ответ что-то невнятное. Вскарабкиваюсь, туго и медленно насаживаюсь на него. Неторопливо оседлав, беру его глубже, двигаю бедрами вверх и вниз. Мертвые глаза Элли Крейвица окатывают нас мерцанием свечи.

У меня еще не было такого пассивного парня, как Джейсон. Впрочем, до него всего и было-то двое, если говорить о сексе по-настоящему. Откинувшись, он что-то самозабвенно бормочет, а я жарю его, пока оргазм не охватывает короткими вспышками, а потом и вовсе безумным крещендо… Только собралась свалиться рядом на бочок, как Джейсон запускает ладони мне в подмышки с неожиданной силой, да так, что по стройному телу проступают плети мышц. Мой мальчик кончает, содрогаясь, яростные конвульсии даже пугают меня на мгновение – у него словно припадок.

– Уй, бля… – наконец выдыхает Джейсон.

Пенис утихает во мне, сдувается и, наконец, выпадает как созревший фрукт; скатываюсь на постель и обвиваю хрупкое тело моего любовника.

– …Так хорошо… с тобой… – шепчу; мы свернулись в клубок на узкой кровати.

– Девочка из Боллингри говорила то же самое, – бормочет он, засыпая.

25. На хер выше

Вплываю в “Гот”, чувствуя себя… выше, что ли. Дай в штанах, бля, кажется, прибавил на столько же. Стою у барной стойки, но хер ли мне теперь слушать, о чем там шепчется клуб онанистов – Сосед Уотсон, Дюк Маслбери и Реджи Комортон. Я затусил со Стариком Арчи, местной знаменитостью и двоеженцем. Обычно он пьянствует в “Джимми”.

Арчи работал водителем дальнобойщиком и долгие годы жил на две семьи, одна здесь, в Файфе, другая в Гулле. А расколоться ему пришлось, когда Кении, его сынишка, что живет здесь, познакомился с одной цыпой во время отпуска на Тенерифе. У них там все завертелось со страшной силой, и курортный роман перерос во что-то более серьезное. И вот она к нему приезжает, и у Арчи челюсть до пупа отваливается, сынок приводит домой… его собственную дочку из Гулля! Кажись, ее Надей звать. Ну, и понеслась пизда по кочкам! Однако обе бабы смекнули, что, поскольку он – главный кормилец обеих семей, то пусть все остается как есть. Вот так он и работал на два фронта, полнедели тут, полнедели там. Они обе сошлись во мнении, что на полставки мужа Арчи еше ничего, но по полной программе – его слишком много.

Арчи рассказывает мне об истории, или, как он говорит, о “шотландской истории секса”, это его любимый предмет. Этот кобель – самый настоящий доктор ебических наук, спец по шотландскому траху второй половины двадцатого века.

– Во время Карибского кризиса вдруг появилось столько незаконнорожденных детей! Через девять месяцев после его начала везде были мелкие ублюдки.

– С чего это?

Он заходится в кашле, да так, что на глазах появляются слезы, но не сплевывает, а глотает. Протерев глаза, пускается в объяснения:

– А тогда думали, что все, конец света. Сколько в Шотландии американских баз? Вот мы и думали, что стоим первыми в очереди на раздачу советских баллистических ракет. Все как с ума посходили. Незнакомые люди просто сходились и еблись до потери пульса. Где бы девица ни видела свободный хуй, тут же на него вскарабкивалась.

Во, бля! Услышал и в тот же момент вспомнил: когда в Нью-Йорке обрушились Башни-Пиздецы, я прихватил альбом “Слипкнот”, упаковку растаманского пива, курицу джал-фрези из “Шимлы”, естественно, Кэта Стивенса в качестве последнего довода и нарисовался на Ларином пороге. А она упиздовала на каникулы, на юг Франции. И – кто бы сомневался! – еблась с каким-нибудь лягушатником, нажравшимся чеснока и наговорившим ей всякой бессовестной дребедени о конце света!

– А Лара наверняка ведь и в Сент-Андрус ходила только для того, чтобы подкараулить принца Уильяма, – сообщаю парням свежую мысль. Теперь в нашем круге и Дюк, и Сосед Уотсон. После того, что Джен мне рассказала, пощады этой блядюге не будет, поэтому продолжаю: – Она от него тащится. Это что же, у нас групповушка получается? Херушки! Не то чтобы я против парнишки из королевской семьи, он с понятием, не сомневаюсь. Просто не привык делить свое дупло с чужой елдой!