6  

– Я? Еще чего… – Она искоса глянула на меня и увидела, что я все еще смеюсь. – Идиот.

Я погрозил ей пальцем:

– Не смей больше обзывать меня идиотом, а то не пущу в машину.

Она снова посмотрела на меня, на этот раз – пристальнее.

– Идиот. – И отпила глоток фанты.

– Красоточка.

Я увидел, как она покраснела – аж до кончика носа. Вот тут-то я и влюбился в Кусочек по самую макушку.

– Почему ты залезла ко мне в машину?

Она не ответила. Завязала узелком свою соломинку. Потом пожала плечами. Своими смуглыми плечиками, такими чудесными под легкой тканью темного в мелкий цветочек платья.

– Ты мне понравился. Ты вроде бы хороший человек.

Я обиженно поерзал на табурете.

– Никакой я не хороший человек. И чтобы ты знала, у меня на счету ходка.

– Ходка?

– Ну да. Я мотал срок. Сидел в каталажке. В тюрьме. Ну что, ты по-прежнему хочешь ехать со мной в Португалию?

Она посмотрела на татуировку, потом взглянула мне в лицо – так, словно видела меня впервые. Потом с презрительным видом развязала и снова завязала узелок на соломинке.

– А мне какое дело? – проговорила она.

Я заметил, что машина жандармов отъезжает от двери, и понял, что передышка кончилась. Я положил на стойку несколько монет.

– Надо ехать, – сказал я.

В дверях мы встретились с Трианой – коллегой-дальнобойщиком, который только что поставил свой трейлер на площадке у входа в бар.

И он мне сообщил: только что слышал по ОВЧ про португальца Алмейду и про нас. Похоже, мы стали знамениты. Все дальнобойщики на шоссе № 435 были в курсе событий и следили за их развитием.

4

«Веселая утка»

В общем, оказывается, те двое парней, что подсобили мне в борделе у португальца, раззвонили об этой истории по ОВЧ, и к этому моменту уже все дальнобойщики на шоссе № 435 знали о случившемся. Как только мы уселись в кабину «вольво», я включил приемник. «Говорят, девчонка что надо, все при ней, – раздавались комментарии. – Просто цыпочка. Ну и повезло же этому Маноло».

Ага, повезло. Я всматривался в зеркало заднего вида, и по шее у меня стекали капли пота.

«Тощий Орел говорит, что Одиночка с Равнины там поставил весь этот чертов бардак вверх тормашками. Как и положено настоящему мужику».

«Одиночка с Равнины» – это я.

Двое-трое ребят, которые обогнали меня, тоже салютовали мне вспышками фар, а один даже гуднул в знак приветствия.

«Только что видел тебя, Одиночка. Удачи!» – раздалось из приемника.

Девочка, съежившись на сиденье, смотрела на меня.

– Это они про нас говорят?

Я хотел улыбнуться, но выдавил какую-то отчаянную гримасу.

– Нет. Про Росио Хурадо и Ортегу Кано [3].

– Остряк, да?

Ага, остряк, куда уж там. Я решил, что нужно сказать им что-нибудь.

– Одиночка с Равнины всем коллегам. Спасибо, что принимаете близко к сердцу. Но враг наверняка не дремлет, так что вы меня просто без ножа режете.

Полыхнул целый шквал приветствий и пожеланий удачи, потом наступила тишина. Дальнобойщики, конечно, народ грубоватый, непоседливый, да к тому же охочий до шлюх, но хороший. Душевный и надежный. Прежде чем замолчать, двое – Крутой Перец и Рэмбо-15 – сообщили кое-что о наших врагах.

Похоже, те бросились в погоню на катафалке – ведь я, уезжая, разнес им «опель-калибру» к чертовой матери, – и вот Крутой Перец только что видел, как они пропылили мимо порта Таблада: португалец Алмейда, Нати и Окорок за рулем.

Я решил немного запутать следы, поэтому, добравшись до Риотинто, повернул вправо, на региональное шоссе № 421, которое ведет к болотам Оранке и Одьеля, а возле Каланьяса свернул налево, чтобы вернуться через Вальверде-дель-Камино. Я все время прислушивался к радиопереговорам, но коллеги вели себя как надо. Теперь никто не говорил о нас: лишь иногда какой-нибудь намек или информация, так сказать, с двойным дном. Чокнутый Бродяга коротко сообщил, что пару минут назад катафалк обогнал его у бензоколонки в Саламеа. Любовь до Гроба и Крутой Перец повторили то же самое без каких-либо комментариев. Немного спустя Секс-машина из Риохи предупредил на шоферском условном жаргоне, что на перекрестке у Эль-Посуэло стоит жандармский контрольный пост, и пожелал счастливого пути Одиночке и тем, кто с ним.

– Почему тебя называют Одиночкой с Равнины? – спросила девочка. Дорога была паршивая, и я вел машину медленно, осторожно.

– Потому, что я родом с Альбасетских равнин.

  6  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×