Тессеракт

Он отпустил Розу и посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, пришла ли она в себя. А когда понял, что пришла, потому что ее глаза сделались пустыми, то успокоился. Он знал: что бы ни послужило причиной этой вспышки, все уже позади.

3

Доминг лежал в открытом гробу. Это был хороший гроб с позолоченными медными ручками и пластиковым окошком в крышке. Он был куплен на деньги Сонни, который содержал семью, пока Роза проходила медицинскую практику. Присутствующие хвалили Сонни за столь шикарные похороны, которые он устроил своему тестю.

— Вряд ли я потратился бы так же ради своего тестя, — пробормотал Туринг, который уже успел влить в себя несколько бутылок пива. А вливать было куда: у него вырос такой огромный живот, что Роза даже не сразу узнала Туринга. — Да это же я! — бодро воскликнул он. — Никогда бы не женился на Лише, если бы знал, что она так хорошо готовит!

Зато Лишу Роза узнала сразу. Та, конечно же, постарела и растолстела, родив троих детей, но в общем осталась все той же. Кроме того, они с Розой не раз обменивались фотографиями за те пять лет, что прошли со времени их последней встречи. Похоже, Лишу снимал толстяк Туринг, поэтому его и не было на фотографиях.

А еще Роза легко узнала Эллу. Если у Лиши походка стала плавной, то Элла двигалась стремительно, таща за собой худенького морщинистого человека с озабоченным выражением на лице.

— Прими мои глубочайшие соболезнования, — сказала Элла. — Нам всем будет не хватать твоего отца.

Роза не решилась раскрыть рот, боясь наговорить лишнего, поэтому просто кивнула ей в ответ и повернулась в сторону Лиши, которая осыпала градом поцелуев и сжимала в объятиях смущенную Литу. Вскоре Элла с мужем ушли.

Позже, около двенадцати ночи, когда сон сморил самых маленьких и самых пожилых, — некоторые из них ушли к себе, других уложили спать в доме, — все остальные вышли на улицу. Подростки сидели вокруг керосиновой лампы и по очереди пели последние шлягеры. Относительно последние. Роза отметила, что городок все еще значительно отстает от Манилы.

Сонни же очутился в компании мужей. Там шла пьянка, организованная Турингом. Непривычный к местному самогону, Сонни понял, что перебрал, но было уже поздно.

Корасон сидела возле гроба, положив руку на пластиковое окошко. Она сидела так со времени приезда Розы и собиралась пробыть с покойным мужем до утра, когда гроб должны были отнести в церковь.

Роза и Лиша сели отдельно от других и принялись болтать. Об этом они мечтали весь вечер.

— А теперь, — сказала Лиша, налив себе рюмочку из собственных запасов самогона, — может, поговорим о тебе?

— Нет, не стоит. Лучше расскажи о себе. Ты так замечательно выглядишь, и все дети у тебя красивые.

— Спасибо. Тут я согласна, но вот о моем муже этого не скажешь. Сонни в жизни лучше, чем на фотографиях, а вот ты заметила, что фотографии Туринга…

— Я не видела его фотографий, ведь ты мне их не присылала.

— Точно. Я не присылала тебе фотографий бегемотовой задницы.

— Лиша!

— Я просто пошутила.

— У вас… какие-то проблемы?

— Да нет, все замечательно. Я очень счастлива в браке и надеюсь, что так будет и дальше.

— Приятно слышать.

— Хотя должна признаться, я сомневаюсь, что третий ребенок — от него. Это девочка, поэтому, если мои подозрения подтвердятся, будет не так уж заметно. Вот если бы это был мальчик… но о таком лучше даже не думать.

Роза нахмурилась, пытаясь понять что к чему.

— Это Сисон, — сказала Лиша чуть громче чем следовало и залпом опрокинула рюмку. — Не смотри на меня так. Я противилась этому целых четыре года, но он постоянно стоял у меня перед глазами. Такой красивый, с баскетбольным мячом в руке. Я просто места себе не находила.

Выходит, Роза была неправа. И в конце концов она улыбнулась.

И только о Лито речь так и не зашла. В какой-то момент у Розы возникло искушение спросить о нем. Она знала из писем Лиши, что он по-прежнему рыбачит и еще не женился, но теперь, когда они сидели друг против друга, спросить оказалось совсем не просто.

Розе почти хотелось увидеть его и узнать о нем что-нибудь, даже не поговорить, а просто взглянуть на него. Все ли у него в порядке? Прошел ли он тот же путь, что и она?

До той же точки, что и она.

Она чувствовала вину перед Сонни за то, что думает о Лито, вину перед отцом за то, что именно из-за Лито ей так тяжело приезжать в Сарап.