Под защитой любви

Морган поднял с пола кружевную мантилью и протянул ее Фейт.

— Ты больше ничего не должна мне, Фейт. Ты и так сделала все возможное и теперь вольна поступать, как пожелаешь. Майлз поможет тебе. Я хотел бы запомнить тебя улыбающейся. Посмотри на меня, малышка, и улыбнись, может, в последний раз.

Потрясенная прощальными нотками в его голосе, Фейт подняла на него взгляд, но вместо улыбки ее глаза наполнились слезами. Морган смотрел на нее с нежностью, губы его слегка изогнулись, на щеке обозначилась ямочка. Это был тот Морган, которого она любила, и она невольно шагнула к нему.

Он схватил ее за запястья, не позволяя подойти ближе.

— Нет, моя прекрасная фея. Иди с Богом. Тебя ждет долгая жизнь. Постарайся прожить ее лучше, чем это сделал я.

Фейт хотела возразить, но слезы подступили к горлу, и она не смогла вымолвить ни слова. Высвободившись из его объятий, она отвернулась, пряча слезы. В этот момент Морган забарабанил в дверь, и в замке заскрипел ключ. В панике Фейт сделала движение к нему, но широкая ладонь Моргана легла ей на спину и вытолкнула в открывшийся дверной проем. Дверь захлопнулась, лишив ее возможности бросить на него последний отчаянный взгляд.

— Боюсь, милорд, у нас проблема.

Лорд Степни, одетый по последней моде, с завязанным галстуком, ниспадавшим на парчовый опустился в кресло, раздвинув жесткие фалды шелкового камзола, и со сдержанным нетерпением осведомился:

— В каком смысле, Филдинг?

Его собеседник, откинувшись в кресле у пылающего камина, устремил на посетителя любопытный взгляд.

— Ваш разбойник вчера женился на той самой горничной из таверны.

На дородном лице графа мелькнула недовольная гримаса и тут же исчезла.

— Этого следовало ожидать. Моя племянница получила религиозное воспитание. Очевидно, она пожелала хотя бы видимость приличий. Когда мерзавца повесят, в чем я не сомневаюсь, она станет вдовой.

Уотсон деликатно кашлянул, и судья снисходительно позволив нетерпеливому сыщику вступить в разговор.

Тот шагнул вперед, не скрывая торжества.

— Я предупреждал вас, что нет смысла искать ту девчонку из таверны. Ее зовут, как я и говорил, Элис Хенвуд, это записано черным по белому в регистрационной книге. И если верить моим осведомителям, она изрядно потрудилась, чтобы заставить чертова ублюдка жениться на ней.

Эдвард на минуту задумался, уставившись на плотные шторы на окнах, отгораживающие кабинет судьи от внешнего мира. Как он ни напрягал фантазию, никак не мог представить, чтобы его набожная племянница прислуживала в таверне, облюбованной разбойниками и прочим сбродом. И, разумеется, она никогда бы не согласилась сочетаться браком с преступником в тюремной камере, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться таким немыслимым именем, как Элис Хенвуд. Что ж, эту партию он проиграл, но еще не все потеряно, если правильно сдать карты. Расправив плечи, он перевел взгляд на собеседников, ожидавших его ответа.

— В таком случае, черт с ним, с этим разбойником. Нужно сосредоточиться на банковском счете и проследить за получателем. Впрочем, разбойника тоже не следует выпускать из виду. Не исключено, что именно он позаботился об открытии счета для наследницы, и если выпустить его из тюрьмы, рано или поздно она с ним свяжется.

Филдинг неодобрительно покачал головой.

— Черный Джек — отпетый преступник, милорд. А что касается счета, то им занимается вполне респектабельная адвокатская контора. К тому же вы должны смириться с тем фактом, что ваша племянница желает сохранить инкогнито.

— Никогда, сэр! — Степни поднялся и нахлобучил треуголку на элегантный парик с косичкой. — Я никогда не смирюсь с этим и не признаю поражения. Я найду ее. Пойдемте, Уотсон, нам есть что обсудить.

Судья покачал головой, проводив необычную пару задумчивым взглядом. Граф, конечно, редкий упрямец, но он никогда не считал его дураком. Ладно, пропавшие наследницы находятся вне сферы его деятельности. Пусть богатые заботятся о себе сами. Перед ним стоит более важная задача — очистить улицы от преступников.

Только бы Уотсон не вышел за границы дозволенного, выпустив на свободу этого разбойника.

Глава 25

Прелестное лицо Фейт осунулось и хранило напряженное выражение, однако она спокойно рассуждала о гостиничной еде и комковатом матрасе и даже улыбнулась, когда Тоби пошутил насчет тонких стен, пропускавших все вздохи и сотрясения кроватей. Сообразив, что он сморозил, Тоби залился краской, но Майлз пропустил его слова мимо ушей. Хрупкое очарование Фейт не оставило его равнодушным, и по этой причине он лучше понимал ее страхи.