107  

Я разлил всем снова. Еще минута – и ее груди окажутся снаружи.

– Хозяин говорит: «Ладно, всё нормально, забудем». Гляжу – парень, вроде, ничего. «Что пьешь?» – спрашивает. Я тусуюсь немного по бару, пропускаю на шару два-три стаканчика, тут-то он и говорит: «Знаешь, мне бы еще одна официантка не помешала». – Эди дернула еще разок и продолжила: – Он мне о первой своей официантке рассказал: «Она мужиков-то завлекала, да с ней хлопот много было. Одних парней с другими стравливала. Постоянно на сцене была. Потом я обнаружил, что она на стороне подзарабатывает. Пользуется моим баром, чтоб пизденку свою пристраивать!»

– В самом деле? – спросила Сара.

– Он так сказал. Ладно, и вот он предлагает мне место официантки. И говорит: «Никакого жульничества на работе!» Я ему посоветовала поменьше пиздеть, я не из таких. И подумала, что, может, теперь получится скопить хоть немного и поступить в Калифорнийский Университет, и стать химиком, и французский выучить – мне этого всю жизнь хотелось. Потом он говорит: «Зайди-ка сюда, я хочу тебе показать, где мы храним излишки товара, и к тому же у меня там есть форма, я хочу, чтобы ты ее померяла. Ее ни разу еще не надевали, я думаю, она как раз твоего размера». И вот я захожу в этот темный чуланчик с ним, и он там пытается меня облапать. Я его отталкиваю. Тут он говорит: «Ну, поцелуй меня только – слегка». «Отъебись», – говорю. Он лысый и толстый, и коротышка, и зубы вставные, и черные бородавки на щеках, а из них волосы растут. Он втащил меня туда – цап за жопу, а другой рукой – за сиськи, и обмусолить пытается. Я его опять отпихиваю. «У меня жена есть, – говорит он, – и я ее люблю, не беспокойся!» И снова на меня прыгает, а я ему коленом сами-знаете-куда. А у него там, наверное, вообще ничего не было, он даже не пикнул. «Я тебе денег дам, – говорит, – я с тобой хорошо обращаться буду!» Я ему говорю: сам жуй свое говно и хоть сдохни. Так я еще одну работу потеряла.

– Грустная история, – сказал я.

– Слушайте, – сказала Эди, – мне надо идти. Веселого Рождества.

Спасибо за выпивку.

Она поднялась, и я проводил ее до двери, открыл. Она ушла по двору прочь. Я вернулся и сел на место.

– Ах ты сукин сын, – сказала Сара.

– Чего ради?

– Если б меня тут не было, ты бы ее выеб.

– Да я эту дамочку едва знаю.

– Такое вымя! Да ты просто в ужасе был! Ты даже взглянуть на нее боялся!

– Что ей, заняться больше нечем – шарахается повсюду перед самым Рождеством?

– А чего у нее самой не спросил?

– Она же сказала, что ищет Бобби.

– Если бы меня здесь не было, ты бы ее выеб.

– Не знаю. И не могу об этом знать…

Тут Сара встала и завопила. Разразилась рыданьями и выскочила в соседнюю комнату. Я налил себе выпить. Цветные огоньки на стенах вспыхивали и гасли.


99

Сара готовила гарнир к индюшке, а я сидел на кухне и разговаривал с ней. Мы оба потягивали белое вино.

Зазвонил телефон. Я сходил и ответил. Дебра.

– Я просто хотела пожелать тебе Веселого Рождества, мокрая лапша.

– Спасибо, Дебра. И тебе тоже счастливого Санта-Клауса.

Мы немного поболтали, затем я вернулся и снова сел.

– Кто звонил?

– Дебра.

– Как она?

– Ничего, наверное.

– Чего ей надо было?

– Передает новогодние поздравления.

– Тебе эта органическая индюшка понравится, и фарш тоже хороший получился. Люди яд лопают, чистый яд. Америка – одна из немногих стран, где превалирует рак толстой кишки.

– Да, у меня в жопе часто чешется, но это просто геморрой. У меня его однажды уже вырезали. Перед операцией они в кишки такую змею с лампочкой вгоняют и смотрят, рак ищут. А змея довольно длинная. И тебе ее в самое нутро всаживают!

Телефон зазвонил опять. Я сходил и взял. Кэсси.

– Как дела?

– Мы с Сарой индюшку готовим.

– Я по тебе соскучилась.

– И тебе Веселого Рождества. Как на работе?

– Нормально. Гуляем до 2-го.

– С Новым Годом тебя, Кэсси!

– Да что это с тобой такое, к чертовой матери?

– В голове немного шумит. Не привык я в такую рань белое вино пить.

– Позвони мне как-нибудь.

– Конечно.

Я вернулся в кухню.

– Это была Кэсси. Народ всегда на Рождество звонит. Может, и Драйер Баба звякнет.

– Не звякнет.

– Почему?

– Он никогда вслух не разговаривал. Никогда не говорил и никогда к деньгам не прикасался.

– Это неплохо. Дай попробовать гарнира.

  107  
×
×