– Конечно, можешь у меня пожить, Сесилия.
– Спасибо большущее.
Она сообщила, когда прилетает, и я пошел и вычистил туалет, оттер ванну и сменил простыни и наволочку на своей постели.
Сесилия прилетела в 10 утра, рейсом, к которому мне чертовски сложно было встать, но выглядела она хорошо, хотя и пухловато. Крепко сбита, низкоросла, cмотрелась среднезападно, отчищенно. Мужики на нее заглядывались: так она шевелила своим задом: тот выглядел мощно, слегка зловеще и возбуждал.
Мы дожидались ее багажа в баре. Сесилия не пила. Она заказала апельсиновый сок.
– Я обожаю аэропорты и пассажиров, а ты?
– Нет.
– Люди такими интересными кажутся.
– У них просто больше денег, чем у тех, кто ездит поездом или автобусом.
– На пути сюда мы пролетали Большой Каньон.
– Да, он по дороге.
– У этих официанток юбки такие коротенькие! Смотри, даже трусики выглядывают.
– Хорошие чаевые. Они все живут в хороших домах и водят «МГ».
– А в самолете все такие милые! Со мной рядом мужчина сидел, так он даже предлагал мне купить выпить.
– Пошли багаж заберем.
– Р.А. позвонил и сказал, что получил твое предисловие к «Избранным Стихам» Билла. Он прочел мне кое-что по телефону.
Это прекрасно. Я хочу тебе спасибо сказать.
– Не стоит.
– Я не знаю, как тебя отблагодарить.
– Ты уверена, что не хочешь выпить?
– Я редко пью. Может, попозже.
– Что ты предпочитаешь? Я достану, когда до дому доедем. Я хочу, чтоб тебе было удобно, чтобы ты расслабилась.
– Я уверена, что Билл на нас сейчас смотрит сверху – и что он счастлив.
– Ты так думаешь?
– Да!
Мы получили багаж и пошли к стоянке.
78
В тот вечер мне удалось влить в Сесилию 2 или 3 стакана. Она забылась и высоко задрала одну ногу на другую: я углядел кусочек хорошей тяжелой ляжки. Прочная. Корова, а не женщина, коровьи груди, коровьи глаза. Могла выдержать много. У Кизинга хороший глазомер.
Она была против того, чтоб убивали животных, она не ела мяса.
Думаю, мяса в ней и так хватало. Всё было прекрасно, рассказывала мне она, у нас в мире существовала красота, и нам нужно было лишь протянуть руку и коснуться ее: вся она была наша.
– Ты права, Сесилия, – сказал я. – Выпей еще.
– У меня уже в голове шумит.
– Ну так и что с того, пусть пошумит немного.
Сесилия вновь закинула одну ногу на другую, и ее бедра сверкнули. Сверкнули очень-очень высоко.
Билл, теперь они тебе ни к чему. Ты был хорошим поэтом, Билл, но какого черта – ты оставил за собой больше, чем свои труды. И у твоих трудов никогда не было таких бедер и ляжек.
Сесилия выпила еще, затем остановилась. Я продолжал.
Откуда появляются женщины? Запас их неистощим. Каждая – особенная, разная. У них письки разные, поцелуи разные, груди разные, но ни один мужчина не смог бы выпить их всех: их слишком много, они закидывают ногу на ногу, сводя мужиков с ума. Что за пиршество!
– Я хочу съездить на пляж. Ты отвезешь меня на пляж, Хэнк? – спросила Сесилия.
– Вечером?
– Нет, не сегодня. Но как-нибудь до того, как я уеду.
– Ладно.
Сесилия говорила о том, как угнетают американских индейцев.
Потом рассказала, что она пишет, но никогда никому не показывала, просто держит в тетрадке. Билл ободрял и помогал ей кое с чем. Она помогала Биллу закончить университет. Разумеется, солдатские льготы тоже помогали. И всегда был кодеин, он вечно зависал на кодеине. Она вновь и вновь грозилась уйти от него, но это не помогало. А теперь – Выпей вот этого, Сесилия, – сказал я. – Поможет забыть.
Я налил ей в высокий стакан.
– Ох, да я не смогу всё это выпить!
– Задери ногу повыше. Дай мне рассмотреть твои ноги.
– Билл со мною никогда так не разговаривал.
Я продолжал пить. Сесилия продолжала говорить. Через некоторое время я перестал слушать. Настала и прошла полночь.
– Слушай, Сесилия, давай спать. Я набомбился.
Я зашел в спальню и разделся, залез под одеяло. Я слышал, как она прошла мимо и скрылась в ванной. Я выключил лампу у кровати. Вскоре она вышла, и я почувствовал, как она легла на другой край.
– Спокойной ночи, Сесилия, – сказал я.
Я притянул ее к себе. Она была нага. Господи, подумал я. Мы поцеловались. Целовалась она очень хорошо. Поцелуй был долгий, горячий. Мы остановились.
– Сесилия?
– Что?
– Я трахну тебя как-нибудь в другой раз.
Я откатился и уснул.