Непорочная

Она кивнула:

— В записке Сэмми говорилось, что Топи жив. Мне кажется, я всегда подозревала это…

Адриан нахмурился. Неужели Тони действительно жив? Если так, то Фейт все еще замужем…

— Поезжай в больницу, — сказал он Джиму. — Мы с Фейт поедем следом за тобой.

Фейт не возражала. Она молча пошла за Адрианом к машине и даже не сделала попытки усесться за руль.

— Говорят, он в критическом состоянии, — напомнил Адриан, выезжая со стоянки следом за Джимом. — Так что тебе не следует его бояться.

— Знаю. Просто так странно… — Она умолкла и уставилась в окно.

— Утром мы вытащим из постели твоего адвоката и заставим его отыскать бумаги по разводу.

— Возможно, это все-таки не он. За четыре года люди меняются. Белинда могла ошибиться.

— Согласен, — кивнул Адриан. — Скрываться четыре года весьма неразумно. Наверное, у Белинды голова не в порядке. При беременности такое бывает. Ей уже не следует работать.

Она пристально взглянула на него.

— Белинда совершенно здорова! Беременность не лишает женщин разума.

Гнев лучше страха, подумал Адриан.

— Хорошо, согласен, не лишает. Просто у Белинды всегда было плохо с головой.

Фейт скрестила на груди руки и снова повернулась к окну. Адриан понял: теперь с ней бесполезно разговаривать. И конечно же, не следовало рассказывать ей про ключи… Сейчас ей было не до этого.

Но если Тони жив, то он, конечно, знает, где находятся его сейфы. Может, удастся расспросить его?

Адриан решительно нажал на газ. Он знал, что сделает все возможное, только бы обеспечить свою семью. Воз можно, ему даже придется припугнуть Тони.

Глава 36

Джим ждал их в холле больницы. Многозначительно посмотрев на Адриана, он проговорил:

— Белинда уже уехала домой. Пожалуй, лучше Фейт зайти одной в палату этого парня.

Наверное, Джим опасался, что Адриан, не удержавшись, задушит пациента, если это окажется Тони. Она вдруг почувствовала, что и сама с удовольствием убила бы своего мужа.

Адриан как-то странно посмотрел на нее и сказал:

— Я отдал Маккоуэну ключи.

Фейт промолчала. Конечно же, Адриан отдал ключи, чтобы уберечь ее от опасности. Отдал свое будущее… Что ж, он оказался не таким уж эгоистом. Ей казалось, она вот-вот расплачется. Наконец-то она встретила мужчину, который прежде всего думал о ней и всегда был готов защитить ее.

Но нет, сейчас ей нельзя плакать, в эту ночь она и так пролила слишком много слез и еще успеет наплакаться.

Фейт поняла: Адриан просил ее о помощи, просил вытащить из Тони информацию. Взглянув на него, она кивнула:

— Я знаю, Адриан, Тони уже не представляет для меня опасности. Если это он, я опознаю его, и Джим все оформит.

Она пыталась взять себя в руки, но все же не могла справиться с эмоциями. Ведь Тони, если в палате лежал именно он, по-прежнему был ее мужем…

Они поднялись в зал ожидания. Джим тотчас же на правился к внутреннему телефону, чтобы вызвать медсестру. Адриан уселся в кресло и принялся листать журнал. Медсестра появилась почти сразу же. Она провела Фейт и Джима к палате. Джим остался ждать в коридоре, а Фейт, собравшись с духом, переступила порог.

Какое-то время она пристально смотрела на лежавшего перед ней мужчину. В нос его были вставлены прозрачные пластиковые трубки, подключенные к аппарату искусственного дыхания. На голове — повязка, почти полностью скрывавшая волосы. Фейт обратила внимание на безжизненные пальцы, лежащие поверх одеяла. Они были недавно наманикюрены.

Да, конечно же, это был Тони. Фейт судорожно сглотнула. Она вдруг все поняла. Тони — разумеется, его не было в том самолете — просто-напросто сбежал. Сбежал от навалившихся на него проблем и от Сандры с ее тремя детьми. Ему казалось, что бегство — самое простое…

Фейт вспомнились все обиды, которые она вытерпела от мужа. Захотелось наброситься на него и задушить. Но ей помешала бы медсестра, стоявшая рядом. Да и Джим, ждавший за дверью, не позволил бы этого.

Кроме того, Тони обладал нужной ей информацией. Фейт закрыла глаза, собираясь с силами. А когда от крыла их, увидела, что Тони смотрит на нее. Шагнув к кровати, она проговорила:

— Думаю, твои сыновья хотели бы знать, где ты был. — Он моргнул и что-то прошептал. Стоявший рядом с ним аппарат защелкал и затрещал. Медсестра повернулась к Фейт:

— Ему нужен покой. Вы утомляете его.

— Его нужно пристрелить, и всем от этого будет только лучше, — ответила Фейт. — Но у него три мальчика, которые имеют право знать, почему их отец исчез на четыре года. Я не уйду, пока не узнаю то, что должна узнать.