23  
  • Не стало в комнате моей
  • твоих вазончиков с цветами,
  • твоих флакончиков с бантами,
  • подобранных тобой по цвету.

Если знаток музыки попытается избрать путь метафор, он, быть может, рискнет предположить, что тембр голоса Молины схож с треском поленьев в камине зимой или с первыми каплями дождя, падающими на раскаленный асфальт. Но и подобных сравнений окажется явно недостаточно. Молина обладает креольским выговором, при этом он начисто лишен манерности гаучо; он поет без украшательства, намеренно избегая цветистых переливов и надсадного крика.

  • Все так же в уголке за шкафом
  • висит гитара на стене,
  • но некому играть на ней
  • и нечем струны растревожить…

Звуки изливаются из горла Молины с такой же природной простотой, с какой ветер шелестит в листве дерева. И если что-то и отличает его манеру петь, так это мужественная уверенность, звучащая в каждой строфе.

  • Твое отсутствие известно
  • и лампе в комнате моей:
  • печальный мрак моих ночей
  • она рассеять не желает.

Когда Молина берет финальный аккорд, в воздухе еще дрожит прощальное соль-до, а его немногочисленная и завороженная публика не произносит ни звука, никому даже не приходит в голову пошевельнуться. Импресарио медленно поднимается, подносит руку к подбородку, слегка поворачивается на каблуках и, только проделав все эти телодвижения, излагает свой вердикт голосом, звучащим особенно жалко для тех, кто только что слышал голос Хуана Молины:

  • Тише, тише, юный друг,
  • вижу в пении мастак ты —
  • я введу тебя в тот круг,
  • где оценят в полной мере
  • эти скромные задатки;
  • как Милосская Венера,
  • ты останешься без рук,
  • ставя подпись на контракты.

Сосед по комнате, Эпифанио Сальдивар убеждает Молину заключить договор с импресарио, напевая на ухо музыканту:

  • Танцы, девушки, наряды,
  • роскошь нищете на смену —
  • только слушай Бальбуэну,
  • он ведь крутится, как пчелка.
  • Купишь все, что только надо:
  • лампы в форме лебедей,
  • дорогой халат из шелка,
  • каждый вечер будет пир —
  • как ведется у людей —
  • из икры и мармелада,
  • только слушай Бальбуэну
  • заживешь ты, как эмир.

Усатый благодетель обнимает Молину за плечи и, обращаясь к юноше как к родному сыну, зажав зубами мундштук, поет покровительственным тоном:

  • Спи и жди прихода славы —
  • позабочусь я об этом,
  • и, не будь я Бальбуэна,
  • я клянусь, что твой дебют —
  • скрипки, фортепиано, сцена,
  • встретит стоя весь Манхэттен
  • или даже Голливуд.

Сальдивар, порхая вокруг Хуана Молины словно мошка, со своей стороны, подтверждает слова Бальбуэны и красочно описывает будущее, которое ожидает молодого человека:

  • Кабаре, турне, арены
  • и девчонки – просто клад —
  • заждались тебя в Париже.
  • Слушай, слушай Бальбуэну:
  • как святой он, только ближе
  • и добрее во сто крат.
  • Скопишь денег больше, чем
  • накопил Мафусаил,
  • он за век, ты – за недели.
  • Заведешь себе гарем,
  • будешь пить «Клико» в постели,
  • слуг возьмешь себе британских,
  • чтоб дворецкий говорил,
  • утром справясь, что ты, как ты:
  • сэр, ваш мате есть готов.
  • И под трио близнецов —
  • трех марьячи [37] мексиканских —
  • ты останешься без сил,
  • ставя подпись на контракты.

У Молины, обложенного со всех сторон, даже не остается времени, чтобы посомневаться. Не выпуская юношу из объятий, Бальбуэна демонстрирует ему выгоды от покровительства человека, способного заниматься делами:

  • Представитель для артиста —
  • и опора, и престиж:
  • импресарио-аферисты
  • норовят оставить с носом,
  • ждут удобного момента.
  • Дурачка изобразишь,
  • скажешь: «По таким вопросам
  • к моему прошу агенту».

И тут же следом Сальдивар обрушивает на Молину свои счастливые пророчества:

  • Золотой горшок в уборной,
  • при гареме евнух черный:
  • ты поедешь по делам —
  • кто ж от прохиндеев гадких,
  • на чужое шибко падких,
  • сохранит прелестных дам?
  • Столько ведьм наймешь ты сразу,
  • сколько Салем не вместит [38]:
  • пусть хранят тебя от сглаза
  • и от зависти соседа,
  • что удачи не простит.

В конце концов Бальбуэна переходит к существу дела. Он достает из внутреннего кармана сложенный в несколько раз листок и поет, протягивая его Молине:

  23  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×