Время ангелов

— Я немного беспокоюсь об отце и кузине, — сказала Мюриель.

— Меня это не удивляет. Твой отец — трудный человек. И у Элизабет исключительно утомительное заболевание. Вот, выпей кофе. Расскажи мне, как дела.

— Трудно сказать, — начала Мюриель. — Признаюсь, я совершенно выбита из колеи. Конечно, Элизабет больна, она не может никуда ходить, ей нельзя поднимать тяжести и так далее. Но мне кажется, отец все преувеличивает. Он склонен держать ее взаперти и слишком болезненно относится к ее посетителям. Я думаю, Элизабет следует видеть больше людей.

— Я совершенно согласна и всегда придерживалась такой же точки зрения. Конечно, твой отец довольно нервный, не так ли? Это человек, который не любит никаких посетителей. Думаю, он вообще ненавидит посторонних в доме.

— Да, — согласилась Мюриель. Раньше ей не приходило в голову такое простое объяснение нежеланию Карела пускать кого-либо навещать Элизабет.

— Я знаю множество подобных людей. Особенно скверно, когда мизантропия родителей наносит ущерб детям! Конечно, нужно соблюдать такт. А как сама девочка? Я имею в виду моральное состояние.

— Неплохо. Меня изумляет, как жизнерадостно она со всем мирится. Только в последнее время она выглядит немного усталой и апатичной.

— Это отвратительное время года, к тому же, я полагаю, наступила реакция после переезда. Естественно, ей нужны какие-то перемены, развлечения, и, конечно, больше всего ей нужны друзья-мужчины.

— Я подумываю познакомить ее с Лео Пешковым, — Мюриель сказала это с таким чувством, будто произнесла богохульство в скрытой форме. Слова напоминали ругательство, произнесенное на иностранном языке.

— Превосходная идея, — согласилась Нора. — Он еще там? Этот молодой человек не оправдывает больших ожиданий, он не слишком энергичный, но очень милый, и нельзя желать никого более безобидного.

— Сомневаюсь, что мой отец подумает так же, — сказала Мюриель.

— Черт возьми, почему твой отец станет возражать? Если тебя интересует мое мнение — он невротическое, эгоистичное, замкнутое и самовлюбленное существо. Очень хорошо знакомый тип мужчины. Надеюсь, ты не станешь возражать против моих слов, ведь нужно называть вещи своими именами. Тебе следует соблюдать твердость в отношениях со своим отцом. Ты все еще его немного побаиваешься, не так ли?

— Да, — призналась Мюриель. Она смотрела на ослепительный огонь и потирала пальцами уголки глаз.

— Сколько тебе лет, Мюриель, дитя мое?

— Двадцать четыре.

— Не пора ли тебе перестать бояться отца?

— Да… — сказала Мюриель.

В конце концов все оказалось так просто, никаких кошмаров, Элизабет немного одинока. Естественно, ей необходимы перемены, развлечения. Карел — скучный невротик, ненавидящий посетителей. Но Элизабет нуждается в обществе молодых людей. Лео Пешков довольно мил и совершенно безвреден. Мюриель должна быть твердой с отцом. Карел — эгоистичный, замкнутый, самовлюбленный человек, тип мужчины, хорошо знакомый. Мюриель следует просто быть твердой с ним. Ей уже двадцать четыре года, и пришло время перестать бояться своего отца. Все было очень просто и заурядно.

— Не плачь, Мюриель, — сказала Шэдокс. — Ничего страшного. Все будет хорошо. Пей кофе. Все будет хорошо, дитя мое.

Глава 14

Юджин Пешков проснулся с сознанием, что произошло нечто странное, волнующее и удивительное. Он лежал в полудреме, приоткрыв глаза, в пещере своей нижней койки и размышлял, что бы это могло быть. Повернувшись и приподнявшись на локте, он протер глаза и тогда понял, что в помещение проник солнечный свет. Он как будто выбелил комнату, она стала светлее и даже казалась больше, словно поднялась и раскрылась навстречу атмосфере. Небо, видневшееся через высокое окно, было ясным и таким трепетно-сияющим, что казалось не голубым, а лазурным и сверкающим, как алмаз. Свет был таким знакомым, его звенящая бледность заставила затрепетать все тело Юджина от пронзительного физического ощущения, которое едва ли можно было назвать памятью. Он соскочил с постели и надел халат. Затем, придвинув стул к стене, взобрался на него и выглянул в окно.

Туман рассеялся, и с голубых обжигающих холодом небес солнце лило свой свет на обширную поверхность неисхоженного снега. Строительная площадка превратилась в огромное снежное поле, за которым открывался вид на покрытые снегом купола и шпили, сверкающие при ярком прозрачном свете.