Плач к небесам

В последующие ночи Джино поделился новым партнером с Альфредо, а потом и с Алонсо. Иногда они лежали в темноте вдвоем, а иногда и втроем. Для них не было ничего необычного в том, чтобы один обнимал сверху, а другой снизу, и острые удары Альфредо почти причиняли Гвидо боль, в то время как жадный, ненасытный рот Алонсо доводил его до экстаза.

Но настал день, когда более грубые и бездушные совокупления с обыкновенными студентами отвлекли Гвидо от этих утонченно-сдержанных соитий. Он совсем не боялся настоящих мужчин и не подозревал, что его собственный грозный вид все время отпугивал их.

Но потом и эти грубые, волосатые молодые люди разонравились ему.

В них было что-то такое примитивное, что вскоре совершенно наскучило Гвидо.

Он хотел евнухов, приятных и искусных знатоков тела.

И еще он хотел женщин.

Случайно или нет, но именно с женщинами испытал он максимальное приближение к полному удовлетворению. Приближением оно было только потому, что он не испытывал любви. Иначе оно поглотило бы его полностью. Бедные, вечно немытые уличные девчонки были его любимицами. Они радовались золотой монете, обожали его мальчишескую внешность и считали его одежду и манеры восхитительными. Он быстро раздевал их в комнатушках отведенных для этих целей дешевых таверен, и им дела не было до того, что он евнух, возможно, потому, что они надеялись получить от него хоть капельку нежности; а если и так, то ему было все равно, ведь он их больше не увидит, и всегда найдется много других взамен.

Но по мере того как росла его слава, двери распахивались перед Гвидо повсюду. После званых ужинов, во время которых он пел, прекрасные дамы зазывали его наверх в свои апартаменты.

Он постепенно привык к шелковым простыням, позолоченным херувимчикам над овальными зеркалами и воздушным балдахинам.

На семнадцатом году жизни у него, в качестве тайной и непостоянной любовницы, появилась красивая графиня, дважды побывавшая замужем и очень богатая. Ее экипаж часто забирал его прямо от двери, ведущей на сцену. Или, распахнув окно своей комнатки в мансарде после нескольких часов занятий, он видел, как карета медленно проезжает внизу, под тяжелыми ветвями деревьев.

Новая любовница была старовата для него, ее лучшие времена прошли, но все же она была страстна и полна дразнящего желания. Опустив глаза, она краснела до самых сосков в его объятиях, и он чувствовал, что улетает.

Это были чудесные, благословенные времена. Гвидо был почти готов к Риму и своей первой роли в римской опере. В восемнадцать лет его рост достиг пяти футов десяти дюймов^[12], а легкие развились настолько, что огромный зал театра мог заполниться леденящей чистотой его голоса без всякого аккомпанемента.

И именно в этот год он потерял свой голос навсегда.

8

Площадь была не слишком большой победой, но в течение нескольких следующих дней Тонио испытывал настоящий экстаз. Небо казалось ему беспредельно голубым. Полосатые навесы вниз и вверх по каналу трепетали на теплом ветру, а в ящиках за окнами благоухали свежие весенние цветы. Даже Анджело, казалось, был доволен, хотя и выглядел в своей черной сутане довольно мрачным и несколько нерешительным. Он заметил вскоре, что, похоже, вся Европа стекается на предстоящий праздник. Куда ни повернись, везде слышалась иностранная речь.

Кофейни переместились из маленьких убогих комнатушек в аркады и заполнились богатым и бедным людом вперемешку. Обслуживающие девушки бегали туда-сюда в коротких юбках и ярких красных кофточках, восхитительно обнажив руки. Тонио достаточно было одного взгляда на них, чтобы почувствовать нарастающее возбуждение. Ленточки и кудряшки делали их невыразимо красивыми в его глазах, а их щиколотки в чулках были так хорошо видны, что Тонио приходила в голову мысль: если бы благородные дамы одевались так же, это привело бы к концу цивилизации.

Каждый день он уговаривал Анджело остаться немного подольше и пройти немного подальше.

Ничто, казалось, не могло сравниться с площадью во время обычного представления. Под арками сидели рассказчики, собиравшие вокруг себя группы слушателей, а вокруг расхаживали патриции в роскошных одеяниях и фланировали дамы в ярких нарядах из набивного шелка, столь непохожих на те черные платья, в которых они обычно посещали церковь по праздникам; даже в нищих присутствовало какое-то очарование.

Но была еще и Мерчериа^[13]. Тонио увлек Анджело за собой к часовой башне собора Сан-Марко и вскоре уже торопливо шагал по вымощенной мрамором улице, на которой смешались все виды торговли и ремесла Венеции. Здесь теснились лавки кружевниц и ювелиров, аптекарей и шляпников, продававших экстравагантные головные уборы, украшенные фруктами и птицами, а в некоторых витринах красовались большие французские куклы, разодетые по парижской моде.

---

12 Около 178 см.

13 Merceria – Мерчериа – торговая улица в Венеции.