Падение титана, или Октябрьский конь

— Надеюсь, корабль не потонет, — сказал Кальвин.

— Корабль? Какой корабль?

— Тот, что повезет короны в казну.

Светлые брови взметнулись вверх, глаза весело блеснули.

— Мой дорогой Кальвин, я ведь не дурак. Судя по ситуации в Риме, даже если корабль не потонет, эти короны никогда не дойдут до казны. Нет, пусть они побудут со мной.

— Умно, — отреагировал Кальвин.

Какое-то время они посвятили отчетам из Рима, пришедшим в Пергам.

Головной убор Деиотара действительно являл собой фригийский колпак. Как еще можно назвать матерчатую шапку с закругленным и свешивающимся на одну сторону верхом! Но сшит колпак был из тирского пурпура с вплетенной золотой нитью. Во время аудиенции Деиотар сжимал свою шапку в руке. Из озорства Цезарь сделал их встречу публичной. Помимо Гнея Домиция Кальвина в зале присутствовали и некоторые легаты, включая Брута и Кассия. «Теперь посмотрим, как ты поведешь себя, Брут! Здесь, перед Цезарем, стоит один из твоих основных должников».

Деиотар уже пожил свое, но держался бодро. Как и все его подданные, он был галлом, потомком тех галлов, что мигрировали на восток — в Грецию — двести пятьдесят лет назад. Встреченные неласково, они в большинстве своем повернули домой, но остальные упрямо двигались дальше, пока не осели в Центральной Анатолии — воплощенной мечте для людей, всю жизнь связанных с лошадьми. Там было много великолепных пастбищ с отличной травой, а в перспективе просматривалась работа и для умелых воинов-всадников, которых в Анатолии не имелось. Но Митридат Великий, придя к власти, решил указать галатийцам дорогу обратно. Он пригласил всех вождей на пир и устроил резню. Это случилось во времена Гая Мария, шестьдесят лет назад. Деиотар был слишком мал, чтобы идти с отцом на пир, и потому избежал смерти. С возрастом он сделался лютым врагом Митридата. Заключал союзы с Суллой, с Лукуллом, а потом с Помпеем — и всегда против Митридата с Тиграном. И вот мечты его сбылись. Помпей дал Деиотару огромные территории и убедил сенат (с молчаливого согласия Цезаря) позволить ему называться царем, а Галатия стала царством-клиентом Рима.

Ему и в голову не приходило, что Помпей Великий может потерпеть поражение. Никто так энергично не помогал Помпею, как Деиотар. А теперь он стоял перед этим незнакомцем, Гаем Юлием Цезарем, диктатором Рима, с колпаком в руке и бешено колотящимся в груди сердцем. Незнакомец, спокойно разглядывавший его, казался очень высоким для римлянина, а благодаря светлым волосам и бледно-голубым глазам мог бы сойти за галла, но черты лица его были римскими — рот, нос, разрез глаз, острые скулы. Трудно вообразить человека, так отличающегося от Помпея Великого, хотя Помпей тоже был светлым, как галл. Может быть, Помпей и понравился Деиотару с первой встречи именно тем, что действительно походил на галла, даже чертами лица.

«Однако, если бы мне первым встретился этот человек, я бы еще подумал, оказывать ли помощь Помпею Магну. Цезарь действительно воплощает в себе все, что я слышал о нем. Держится царственно, как властелин, а его холодный, пристальный взгляд пронизывает тебя насквозь. О Дани! О Дагда! У Цезаря глаза Суллы!»

— Цезарь, я прошу милостиво выслушать меня, — начал он. — Ты должен понять, что я был клиентом Помпея Магна. Всегда его самым преданным и покорным клиентом! Если я и помогал ему, то лишь как клиент. Ничего личного! Фактически необходимость поддерживать его в этой войне сделала меня нищим, я должен… — он бросил взгляд в сторону Брута и запнулся, — определенным фирмам ростовщиков огромные деньги!

— Каким фирмам? — спросил Цезарь.

Деиотар растерялся, переступил с ноги на ногу.

— Я не могу назвать их имен, — сглотнув, ответил он.

Цезарь, не поворачивая головы, взглянул туда, где сидел Брут. Кресло для него было специально поставлено так, чтобы Цезарь мог его видеть. «Ах! Мой Брут очень нервничает, как и его зять Кассий. Значит ли это, что у Кассия тоже есть доля в фирме „Матиний и Скаптий“? Очень интересно!»

— А почему? — холодно спросил он.

— Это оговорено в контракте, Цезарь.

— Я хотел бы взглянуть на этот контракт.

— Я оставил его в Анкире.

— Очень жаль. В этом контракте есть имя Матиний? Или Скаптий?

— Я не помню, — потерянно пролепетал Деиотар.

— Да будет тебе, Цезарь! — резко воскликнул Кассий. — Перестань мучить бедного человека! Ты с ним играешь, словно кот с мышью. Он прав, это его дело, кому он задолжал. Если ты диктатор, то это не значит, что ты имеешь право соваться в дела, не имеющие государственного значения! У него есть долги, и ладно, и пусть. Это единственное, что имеет касательство к Риму.