Падение титана, или Октябрьский конь

Мама и Луций уехали жить на виллу в Мизенах, в Рим они не возвратятся. Я пишу тебе в надежде, что ты поймешь, как поняла недавно и я, что такие вещи случаются, и что в них нет безнравственной подоплеки. Как я могу не любить маму, когда она всегда была для нас всем, чем должна быть мать? И всем, чем должна быть римская матрона.

Напишешь ли ты ей, маленький Гай, и скажешь ли, что ты любишь ее и понимаешь?

Вошедший позднее Агриппа увидел, что Октавиан полулежит на кушетке с мокрым от слез лицом и у него снова приступ астмы.

— Цезарь! Что случилось?

— Письмо от Октавии. Моя мать умерла.

2

В сентябре Брут и Кассий пошли от Меланского залива на запад, не ожидая встречи с армиями триумвиров до самой Македонии. Скорее всего, те стоят где-то между Фессалоникой и Пеллой. Кассий настаивал, что в такую ужасную засуху враг восточнее Фессалоники не пойдет, ибо, сделав это, он недопустимо удлинит свои линии снабжения при полном господстве освободителей на воде.

Затем, сразу после того как оба освободителя перешли близ Эна реку Гебр, появился царь Раскуполид на великолепном коне, в тирском пурпуре и в сопровождении знатных персон.

— Я пришел предупредить вас, — сказал он, — что римская армия из восьми легионов заняла перевалы восточнее Филипп. — Лицо его стало несчастным. — Мой брат Раскус у них советником.

— Какой тут ближайший порт? — спросил Кассий, ничуть не переживая о том, чего нельзя исправить.

— Неаполь. Дорога от него соединяется с Эгнациевой как раз между теми двумя перевалами.

— Неаполь далеко от острова Фасос?

— Нет, Гай Кассий.

— Я понял стратегию Антония, — сказал Кассий, немного подумав. — Он намерен не пускать нас в Македонию, для чего и послал свои легионы. Без сражения нам мимо них не пройти. Я не думаю, что он ищет драки, это не в его интересах, да и восьми легионов недостаточно, и он знает это. Кто командует этим авангардом?

— Некие Децидий Сакса и Гай Норбан. У них очень хорошие позиции, их трудно будет выбить оттуда, — сказал Раскуполид.

Флоту освободителей было приказано занять порт Неаполь и остров Фасос, таким образом обеспечивая быструю переброску провизии для армии освободителей, когда она там появится.

— А появиться мы там должны, — сказал Кассий на военном совете своим легатам, адмиралам и молчаливому Бруту, который опять впал в депрессию по неясной причине. — Мурк и Агенобарб закрыли Адриатику и заблокировали Брундизий. Значит, Патиск, Кассий Пармский и Туруллий будут отвечать за морские операции вокруг Неаполя. Есть ли опасность появления кораблей триумвиров?

— Абсолютно никакой, — заверил его Туруллий. — Их единственный флот дал им возможность вывести большую часть их армии из Брундизия, но потом Агенобарб возвратился и отогнал нахалов к Таренту. В Эгейском море они не появятся, так что их войску поддержки не будет.

— Это подтверждает мою гипотезу, что Антоний не поведет свою армию восточнее Фессалоники, — сказал Кассий.

— Почему ты так уверен, что триумвиры не хотят драки? — позднее спросил его Брут.

— По той же причине, по которой и мы не хотим, — ответил Кассий, стараясь говорить спокойно. — Это не в их интересах.

— Я не понимаю почему, Кассий.

— Поверь на слово. Иди спать, Брут. Завтра мы выступаем.

Много квадратных миль соленых болот и высокий, изрезанный горный хребет заставили Эгнациеву дорогу отвернуть от побережья на десять миль к равнине, где протекала речушка Ганга, над которой на скалистом взгорье стоял старый город Филиппы. В районе горного массива Пангей Филипп, отец Александра Великого, собирал средства на свои войны, имевшие целью объединить Грецию и Македонию. Раньше Пангей был очень богат золотом, но его уже выбрали. Сам город Филиппы выжил благодаря расположенным ниже плодородным полям и обильным периодическим половодьям, но к тому времени, когда освободители и триумвиры (через два с половиной года после смерти Цезаря) встретились там, его население не насчитывало и тысячи душ.

Сакса поставил свои четыре легиона на Корпильском перевале, более восточном из двух, а Норбан с другими четырьмя легионами занял Сарпейский.

Брут, выехавший с Кассием, Раскуполидом и легатами посмотреть, как они закрепились, внезапно заметил, что с позиции Саксы моря не видно, зато Норбан вполне мог его озирать со своих двух наблюдательных вышек.