Падение титана, или Октябрьский конь

Скалы и безлюдное плато за ними назывались Красной Землей, а долина с ее постоянно восполняемыми массами более темного плодородного грунта именовалась Черной Землей.

По обоим берегам Нила стояли бесчисленные храмы, построенные в одну линию: ряды массивных пилонов, соединенных перемычками над воротами; стены, дворы, еще пилоны и ворота, ведущие дальше, вглубь, в святая святых — небольшое помещение, озаренное светом, идущим, казалось бы, ниоткуда. В святилище обычно находилось изваяние — какой-нибудь египетский бог с головой животного или кто-либо из великих фараонов, чаще всего — знаменитый строитель Рамсес II. Перед храмами зачастую тоже ставились статуи фараонов, а к сокровенным святилищам подводили ряды образующих аллеи сфинксов с бараньими, львиными и человеческими головами. В глаза бросалось обилие изображений двумерных людей, растений, животных, ярко раскрашенных всеми мыслимыми цветами. Египтяне любили насыщенные цвета.

— Большинство Птолемеев строили, чинили или заканчивали строительство наших храмов, — рассказывала Клеопатра, когда они с Цезарем бродили по замечательному лабиринту верхнеегипетского города Абидоса. — Даже мой отец Авлет много строил. Он так хотел быть фараоном. Видишь ли, когда пятьсот лет назад Камбиз Персидский вторгся в Египет, он счел здешние храмы и усыпальницы-пирамиды кощунственными и либо покалечил их, либо разрушил совсем. Так что для нас, Птолемеев, осталась масса работы. Птолемеи, первые после коренных египтян, бывших подлинными правителями Египта, не остались равнодушными к этой беде. Я тоже заложила фундамент нового храма Хатор, но хочу, чтобы в этом строительстве ко мне присоединился и наш сын. С этого он начнет и впоследствии станет самым величайшим строителем храмов во всей истории Египта.

— Но зачем бы эллинизированным Птолемеям блюсти в своем строительстве древнеегипетский стиль? Вот и тебе, похоже, милей иероглифы, чем греческое письмо.

— Может быть, дело в том, что многие из нас были не только царями, но и фараонами, и уж конечно, большую роль тут сыграли жрецы — это очень древняя каста. Они столь искусны как архитекторы, скульпторы и художники, что их ценят даже в Александрии. Но подожди, и ты увидишь храм Исиды на острове Филы! Его мы сделали немного эллинизированным. Поэтому, думаю, он и считается самым красивым храмовым комплексом в Египте.

Сам Нил кишел рыбой, включая оксиринка — чудовище весом в тысячу фунтов. Имелся даже город с таким названием. Народ ел рыбу — и свежую, и копченую. Она была основным продуктом питания. Окунь и карп водились тут в изобилии. И к большому удивлению Цезаря, в реке резвились дельфины, легко, почти с высокомерным презрением уворачиваясь от хищников-крокодилов.

Много разных животных считались священными. Иногда тех или иных почитали только в одном городе, а иногда везде. Вид Сухиса, гигантского священного крокодила, которого насильно кормили медовыми пряниками и жареным мясом и поили сладким вином, вызвал у Цезаря смех. Тридцатифутовое существо так утомилось, что пыталось увильнуть от жрецов-кормильцев, но напрасно. Те насильно открывали гигантскую пасть и пихали туда еду, а крокодил лишь стонал и вздыхал. Цезарь видел быка Бухиса, быка Аписа, их матерей, храмовые комплексы, в которых они вели жизнь изнеженных сибаритов. Священных быков, их матерей, а также ибисов с кошками мумифицировали после смерти и помещали на отдых в просторные подземелья. Кошки и ибисы, на взгляд чужеземца, были особенно трогательными — сотни тысяч маленьких фигурок, облитых янтарной смолой, сухих, как бумага, застывших и неподвижных, в то время как души их бродят по царству мертвых.

Пока «Нильский Филопатор» все ближе подплывал к самым южным районам Верхнего Египта, Цезарь размышлял о том, что египтяне неслучайно сделали своих богов полулюдьми-полуживотными, ибо Нил — это весь их мир, где животные органически входят в жизнь человека. Крокодил, гиппопотам и шакал внушают ужас. Крокодил таится, чтобы схватить неосторожного рыбака, или собаку, или ребенка. Гиппопотам сотрясает берег, поедая посевы и втаптывая их в землю своими огромными ножищами. Шакал шастает по домам, крадет младенцев и кошек. Поэтому Собек, Таверет и Анубис — злые боги. А вот Бастет-кошка ест крыс и мышей. Гор-ястреб делает то же самое. Тот-ибис склевывает насекомых-вредителей. Хатор-корова дает мясо и молоко. Хнум-баран производит овец — это то же мясо и молоко, а также шерсть. Для египтян, замкнутых в узкой долине и живущих только тем, что дает им река, боги естественно должны быть и животными, и людьми. А над всем этим Амун-Ра — солнце, ежедневно дарующее всему живому свой свет. Или взять луну. Для римлян она или дождь, или женский цикл, или перепад в настроении, а для египтян луна — это лишь часть Нут, ночного неба, которое тоже дает земле жизнь. Что касается представления о богах, то римляне смотрят на них как на силы, пролегающие связующие пути между двумя весьма разными мирами, а египтяне — нет, они живут по-иному. Там, где есть только солнце, небо, река, человек и животные. Космология без абстрактных концепций.