Грезы наяву

Пока тетя Матильда о чем-то пререкалась с лакеем, Эвелин быстро оглядела остальных присутствующих. Только ближайшие соседи, Стоуны, и лучший дядин друг — Томас Хэндерсон. Дядя Джордж потчевал ее компанией этого законника уже несколько лет, но, слава богу, их антипатия была взаимной.

Она с улыбкой подошла к тетушке и терпеливо ответила на все вопросы о здоровье матери. Все лучше, чем обмениваться колкостями с Хэмптоном или Хэндерсоном.

Слушая краем уха болтовню надутого павлина, стоявшего рядом с ним, Хэмптон позволил своим мыслям брести, куда им вздумается. Радушная улыбка, с которой Эвелин смотрела на тетушку, ясно говорила, что она любит старушку. А вот что надо сделать мужчине, чтобы она и его одарила такой улыбкой?.. Но от быстрого взгляда, который она на него бросила, думать на эту тему расхотелось. Хорошо, что они заранее обо всем договорились. Теперь, когда веселая наяда из таверны помогла ему снять нервное напряжение, он мог вести себя с мисс Э. А. Веллингтон более разумно. Оставалось взять список, аккуратно все разведать, сообщить в Адмиралтейский суд и убираться отсюда к черту. Пока простоволосая ведьма не выцарапала ему глаза за грешные мысли.

В течение всего обеда Алекс старался быть приятным, вежливым собеседником, тем более что вниманием мисс Веллингтон полностью завладел Хэндерсон. Френсис без умолку болтала сама, и отвечать ей нужно было лишь редкими кивками да бормотанием, поэтому у него появилось время порассуждать о других приглашенных на ужин.

Стоунов он мгновенно исключил из списка как полнейших ничтожеств. Матильда Аптон оказалась общительной, добродушной женщиной без особых мыслей в голове. Правда, несколько шокировало, что «дядя Джордж» оказался тем самым таможенным чиновником, который пропускал его груз, но теперь он понимал причину, почему мисс Веллингтон не сказала об этом сразу. Этот человек был чопорным дураком, до такой степени надутым собственным тщеславием, что любой булавочный укол мог выпустить из него воздух. Алекс хотел уже подшутить над ним, но сдержался. В Лондоне он бы не преминул пройтись с помощью каких-нибудь завуалированных иллюзий насчет низкопоклонства и мздоимства янки, но здесь его не поймут.

Кроме, может быть, строптивой голубоглазки напротив. У нее точно найдется несколько колкостей в ответ, однако он не был уверен, что хочет знать ее мнение о себе. Господи, какое у нее необыкновенное лицо! Скулы широковаты, и черты, может быть, слишком резки, но все это — в сочетании с нежной, словно лепесток, кожей, до которой так и хотелось дотронуться. Не образец красоты, но оно способно поразить. Большинство женщин пудрят свои и без того бледные лица, а эта и не думала скрывать матовую смуглость кожи. Внезапно он подумал: и кто придумал, что это модно — выглядеть как призрак? Ему больше нравились натуральный цвет кожи мисс Веллингтон.

До сих пор он считал самой красивой женщиной свою кузину Элисон. Эвелин ничем ее не напоминала, но он не мог оторвать от нее взгляда. Элисон состояла из мягких, сглаженных изгибов, смутных улыбок, непринужденных жестов. Эта женщина была стройной, с ясными, умными глазами, и она не любила лишних слов и жестов. Он стал находить какое-то удовольствие в сравнении: Элисон — вся из белого и черного, Эвелин — в теплых переливах розового, бронзового. Вечно блуждающие мысли одной, и четкая, ясная речь другой… Он никогда не задумывался, насколько разными могут оказаться две женщины, но подозревал, что если бы они встретились, то стали бы лучшими подругами. Обе не доверяли ему, и правильно делали.

Алекс едва подавил вздох, когда женщины удалились, оставив мужчин пропустить по рюмочке и выкурить сигару. Он с сомнением понюхал бренди, оказавшееся явно того же качества, что и в бутылках на складе. Но не было оснований считать и его контрабандным. Таможенный офицер непременно купил бы его только у английских поставщиков, заплатив все налоги. Налоги были, конечно, запредельные, но теперь, когда война с Францией окончена, торговля должна наладиться.

Хэмптон нехотя присоединился к общему разговору о правомерности политики королевского правительства, которое только и хотело, чтобы колонисты возместили часть затрат на последнюю войну с французами. Он вежливо согласился, что стоимость содержания войск в колониях очень высока, желая при этом, чтобы все пошли к черту и дали ему повидаться с Эвелин. Он хотел одного — взять список и уйти отсюда. Политика никогда не была его коньком.