20  

— Честное слово, смогу. Если как следует возьмусь за дело. — Колетт выпятила подбородок. — Твоя приятельница Мэнди написала книгу. Она приторговывала ей, когда я заезжала к ней Хоув. До того как познакомилась с тобой.

— Ты купила у нее книгу?

— Она мне ее подписала. «Наташа», вот как. «Наташа, медиум звезд». — Колетт фыркнула. — Если она смогла, то и мы сможем.

Эл ничего не сказала. Колетт ясно дала понять, что у нее нет времени на Мэнди, а ведь Мэнди — для публики Наташа — была одной из самых близких ее сестер по духу. Она такая умная, думала Эл, и язык у нее хорошо подвешен, и она знает, что мне приходится терпеть с этими призраками. Но Колетт уже начала вытеснять друзей из ее жизни.

— Ну так как? — спросила Колетт. — Мы можем опубликовать ее за свой счет. Продавать на эзотерических ярмарках. Что думаешь? Серьезно, мы должны попробовать. В наши дни кто угодно может написать книгу.

Три

Колетт присоединилась к Элисон в те дни, когда комета Хейла-Боппа,[11] подобно волану Господа нашего, воссияла над торговыми городами и спальными пригородами, над игровыми площадками Итона, над пассажами Оксфорда, над Уокингом и Мэйденхедом с их безумным движением, над забитыми въездами, съездами и развязками М4, над супермаркетами и загородными складами ковров, детскими садами и тюрьмами, гравийными карьерами, и станциями очистки сточных вод, и перепаханными зелеными полями Домашних графств. Родом из Аксбриджа, Колетт выросла в семье, механизма которой не понимала, и закончила среднюю школу, где ее прозвали Чудовищем. Если оглянуться назад, эта кличка казалась насмешкой над отсутствием у нее каких бы то ни было чудовищных качеств; в действительности она не выглядела никак — ни хорошо ни плохо, ни да ни нет, ни за ни против. На школьных фотографиях ее неопределенные черты не были ни мужскими ни женскими, а блеклые, коротко подстриженные волосы напоминали капюшон монаха.

Тело ее было плоским и бесполым; ей исполнилось четырнадцать, но в районе груди так ничего и не выросло. Лет в шестнадцать она начала стрелять бесцветными глазками, намекая: «Я — натуральная блондинка, знаете ли». На уроках английского ее хвалили за аккуратный почерк, а в математике она делала, как утверждали, постоянные успехи. На основах религии она пялилась в окно, словно ожидала увидеть индийских божеств, рассевшихся на корточках под зеленой сеткой забора. На истории ей предлагалось сопереживать страданиям тружеников хлопкопрядильных фабрик, рабов на плантациях и шотландских пехотинцев в битве при Флоддене — все они оставляли ее равнодушной. О географии она не имела вообще никакого представления, зато французский выучила быстро и смело говорила на нем с прекрасным аксбриджским акцентом.

Получив аттестат о среднем образовании, она продолжила учебу, поскольку не знала, что делать и куда идти, оказавшись за порогом школы. Но после расставания с девственностью и отъезда старшей сестры, оставившей ей свои комнату и зеркало, она почувствовала себя более определенной, более видимой, явственно присутствующей в мире. Она закончила школу с двумя посредственными оценками за экзамены повышенного уровня сложности[12] и об университете не думала. Мыслила она быстро, поверхностно и буквально, была крайне напориста и самоуверенна.

Она поступила в колледж секретарей — тогда еще не перевелись секретари — и обучилась стенографии, машинописи и элементарной бухгалтерии. Когда наступила эра компьютеров, она с легкостью адаптировалась, успешно освоив WordStar, WordPerfect и Microsoft Word. На своей второй работе, в области маркетинга, она применяла навыки составления и обработки электронных таблиц (Microsoft Excel и Lotus 1–2-3), а также создания презентаций в PowerPoint. После этого Колетт устроилась в крупную благотворительную организацию на должность администратора в отделе сбора средств. Она безупречно справлялась с подготовкой стандартных писем — неважно, используя dBase или Access, поскольку овладела обоими. Но хотя она умела работать со всеми необходимыми программами, ее манера разговаривать по телефону была холодной и слегка насмешливой и скорее подошла бы, как отметила в годовом отчете начальница Колетт, человеку, торгующему таймшерами. Это задело Колетт — она-то собиралась привнести в мир капельку добра. Она уволилась, получив превосходные рекомендации, и поступила на работу в фирму, занимающуюся организацией конференций и торжеств. Ей приходилось много путешествовать — как правило, в хвосте самолета, по четырнадцать часов кряду вкалывать в городах, которые она никогда не успевала посмотреть. Иногда она ломала голову: была ли я в Женеве? Это в Барселоне у меня взорвался дорожный утюг или в Данди?

  20  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×