Замок на песке

— Мор, — прошептала она ему на ухо. — Мор, мы не должны этого делать, мы ведем себя, как сумасшедшие.

Мор слушал, и ее слова проникали в его мозг, становясь его собственными мыслями. Это были болезненные мысли. Он продолжал прижимать ее к себе. Такую боль невозможно вынести. А если нельзя вынести, значит, надо искать способ избавиться от этой боли.

— У нас нет будущего, — прошептала Рейн.

Он почувствовал ее слезы на своих щеках. Она храбрая девочка, подумал он. Сказала это так легко. Но для меня время еще не пришло. Он держал ее в объятиях и в то же время напряженно думал.

— Мор, пожалуйста, не молчи.

— Дорогая моя, — сказал он и снова присел на корточки. Недопитый бокал бренди стоял рядом. Он отпил немного. Рейн тоже чуть отхлебнула. «Мы плывем вместе, как рыбы, — подумал он. — Нас окружает мир, где одиночество неизбежно. Но по крайней мере, сейчас мы вместе». — Бренди придало ему храбрости. Невозможно, немыслимо отпустить ее. Но что же делать?

— Я не знаю, что делать, но мне хочется и дальше видеть тебя. — Произнеся это вслух, он как будто сбросил с себя часть тяжелой поклажи.

Рейн молчала.

— Я знаю, — наконец произнесла она, — мне надо сказать «нет», но я не могу. Если тебе хочется видеть меня, значит, так тому и быть. Но мы сумасшедшие.

Он почувствовал себя совершенно свободным.

— Неужели ты действительно полюбила меня? — сказал он. — Постарайся понять, что ты на самом деле чувствуешь. Давай не будем спешить и хотя бы это выясним до конца.

Сказанное ему понравилось. По крайней мере, хоть какой-то намек на твердую почву. Ведь пока еще все так неясно. Вполне возможно, чувства Рейн к нему не так уж и глубоки и если это так, значит, и нет никаких трудностей, по крайней мере, тех трудностей, которые могли бы возникнуть. Надо подождать, и тогда станет ясно, каковы их подлинные чувства… а пока встречаться как ни в чем ни бывало и терпеливо ждать.

— Не обманывай себя, — попросила Рейн. — Если мы сейчас не понимаем своих чувств, то вряд ли когда-нибудь их поймем. Если вообще есть то, что называют влюбленностью, значит, мы влюблены друг в друга.

«Господи, какая искренность!» — подумал Мор. Но он не хотел идти вслед за ней туда, откуда не будет выхода. И тут же нашел ответ.

— Ну хорошо, назовем это любовью… хотя как ты можешь меня любить? Это для меня загадка. Но я против скоропалительных решений, ведь мы же не расстаемся прямо сейчас. Нам надо подождать. Сейчас я слишком волнуюсь, чтобы принимать какое-то решение… кроме того, что мы уже приняли.

Рейн покоилась в его объятиях. Она допила бренди.

— Мор, — ее голос чуть задрожал, — о каком решении ты говоришь? Ты женат. Ты не собираешься бросать жену… и этим все сказано. Видеться мы будем, но в конце концов мне придется уехать. — Она спрятала лицо у него на груди.

Мор задумчиво покачивал ее в своих объятиях. Оставить Нэн? Но так ли уж это невероятно? Предположение было таким ошеломляющим и явилось так неожиданно, что у него перехватило дыхание. Нет, лучше об этом не думать. По крайней мере, не сейчас. Нужно время, а пока… держать Рейн в объятиях, убеждать, что ему можно верить, что надо запастись терпением.

— Знаешь, давай не будем больше мучить друг друга. Его тон успокоил ее. Некоторое время они провели в молчании.

— Ты любила кого-нибудь прежде? — Он лежал рядом с ней, и она положила голову ему на плечо.

— Да. А тебя это обижает? Я полюбила, когда мне было девятнадцать, в Париже, он был художник. — Она вздохнула.

Мор ощутил острый укол ревности. В девятнадцать лет!

— Он был французом? И что же произошло дальше?

— Да, французом. Ничего не произошло. Он не понравился моему отцу. Мы расстались. Он женился. — Она снова вздохнула, очень глубоко.

Он страстно прижал ее к себе. Он хотел ее.

— Кажется, ты вслед за мистером Эверардом думаешь, что мне страшно весело жилось во Франции… но это не так. На самом деле мы жили на юге очень скромно, и редко выезжали в Париж или Лондон. Отец ревниво относился к моему окружению.

Мор пытался представить эту жизнь. Удалось с трудом.

— Ты расскажешь мне подробней о себе… со временем. — Это была утешительная фраза.

Мор глянул на часы. Оказывается, уже половина двенадцатого. Теперь, зная что обязательно вновь увидит ее, он yace не тревожился, что она сейчас уйдет. Сердце ему подсказывало, что после всего здесь сказанного между ними возникла прочная связь… и ему не хотелось встревожить Демойта, а так и случится, если она вернется слишком поздно. Он сказал: «Ты должна идти домой, детка».