Экстази

Что касается Бриджитт Эммерих, то она была еще более заодно с окружающим миром, чем ее супруг. В юности у нее были проблемы с психикой и наркотиками, но теперь она считала, что самой большой удачей в жизни было выйти замуж за этого пожилого аптекаря. Она еще помнила о своем прошлом в Мюнхене, в районе Ньюперлах, где она употребляла и продавала амфетамины. Как иронично, что она вышла замуж за фармацевта! Она осознавала, что их связь не была основана на взаимной страсти, но растущая привязанность за четыре года их совместной жизни создала прочную основу взаимоотношений и окрепла еще сильнее с рождением сына.

Не вызывающая сомнений открыточная прелесть Столдорфа тем не менее была по сути своей обманчива — как и большинство местечек, деревня обладала несколькими лицами. Столдорф находился в одном из самых, до недавнего времени, недоступных районов Европы, на краю старого раздела между Западом и Востоком, именуемого «железным занавесом». В темноте ночи глухой лес, нависавший над деревней, порождал ауру недобрых предчувствий, создавая почву для старинных сказок о Страшном Звере, таящемся в укромных уголках лесной чащи. Религиозность Гюнтера Эммериха не мешала ему оставаться при этом человеком науки. Он не верил в сказки о Страшном Звере, который обитает в глухой чаще и следит за жителями из глубины леса. Однако иногда ему казалось, будто за ним наблюдают, следят, его разыскивают. Гюнтер знал гораздо больше о том зле, на которое способны именно люди, а не сказочные чудовища.

Бавария была когда-то центром подъема и распространения нацизма. У многих стариков в Столдорфе были свои тайны, и потому они никогда не задавали вопросов о прошлом. Эта местная черта особенно нравилась Гюнтеру Эммериху. Он хорошо знал, что такое тайны.

Однажды холодным декабрьским утром Бриджитт взяла их малыша Дитера с собой в Мюнхен за рождественскими покупками. Как истинный христианин, Гюнтер Эммерих был противником коммерциализации Рождества, но, так или иначе, радовался празднику и обмену подарками. Поскольку ребенок появился на свет перед самым Рождеством в прошлом году, это будет их первый настоящий семейный праздник вместе. В прошлом году у Эммерихов были проблемы. После рождения ребенка у Бриджитт началась депрессия. Гюнтер старался помочь и часто прибегал к молитве. Религия была в своем роде их крепостью: они даже познакомились, работая в христианской миссии в Мюнхене в качестве волонтеров. Впоследствии Бриджитт полностью поправилась и теперь с удовольствием готовилась к праздничным дням.

Все изменилось в считанные минуты. Она оставила ребенка всего на пару минут в коляске у входа в магазин подарков на оживленной Фюссгангерзон, одной из центральных улиц Мюнхена, заскочив внутрь, чтобы купить приглянувшуюся ей заколку для галстука Гюнтеру в подарок. Выйдя из магазинчика, она обнаружила, что и ребенок и коляска исчезли: вместо них ее встретила зияющая пустота. Страх леденящим холодом пробежал по ее спине, раскалывая по пути один за другим все позвонки спинного мозга. Поборов парализующий ужас, она в панике начала осматривать все вокруг — ничего, кроме толп в поисках рождественских подарков. Она видела коляски, но среди них не было ее коляски, ее ребенка. И, будто подкошенная разрушительной молнией ужаса, лишившей ее способности стоять прямо, Бриджитт Эммерих смогла лишь, издав громкий стон, рухнуть прямо на праздничную витрину магазинчика.

— Was ist los? Bist du krank? — спросила ее пожилая дама поблизости.

Но Бриджитт продолжала кричать, и лица всех рождественских прохожих были обращены к ней.

Полиции не с чего было даже начинать. Кто-то видел, как молодая пара катила коляску от магазина приблизительно в то время, когда исчез ребенок Бриджитт. Но никто не запомнил, как выглядели эти люди — очередная молодая пара с ребенком. Хотя все свидетели отмечали нечто необычное в облике этой молодой пары. Нечто, с трудом поддающееся определению. Возможно, нечто необычное в том, как они двигались.

Через восемь дней убитые горем Эммерихи получили из Берлина анонимную посылку. Внутри, завернутые в полиэтилен, были две маленькие, посиневшие, пухленькие ручонки. Супруги моментально поняли, чьи это ручки и что это значило, но лишь одному Гюнтеру была известна причина.

Судебные медики заверили их, что ребенок определенно не мог выжить после этой ампутации, выполненной каким-то грубым инструментом вроде пилы. Над локтевыми суставами были обнаружены следы, говорящие о том, что руки были зажаты в тисках. И если Дитер Эммерих не скончался моментально от болевого шока, то он был мертв в считанные минуты от массивного кровотечения.