Меррик

– Самое настоящее колдовство, дружище, поверь, – упорствовал я. – Она воспользовалась твоей кровью для приворота. Ну как ты не поймешь: эта женщина не только верит в магию, но и отлично владеет ею. За прошедшее тысячелетие на свете жили и умерли множество магов, возможно целый миллион, но скольких из них можно считать настоящими? Она знает, что делает! Твоя кровь впиталась в ткань ее одежды. Она навела на тебя приворот, и разрушить его пока не в моих силах!

Луи помолчал, но недолго.

– Я тебе не верю, – сказал он. – Нет, не может быть, чтобы это было так. Я сердцем чувствую.

– Подумай, Луи, о моих словах, вспомни, какие видения появлялись передо мной после нашей с ней первой встречи всего несколько ночей тому назад. Ты ведь не забыл, как я рассказывал, что видел ее повсюду...

– Это не одно и то же. Я говорю о своем сердце, Дэвид...

– Нет, это одно и то же, дружище, – упорствовал я. – Я видел ее повсюду, а после того, как к нам явился призрак Клодии, Меррик призналась мне, что те мои видения были частью колдовства. Я ведь тебе рассказывал, Луи. Я рассказывал о ее маленьком алтаре, устроенном в номере гостиницы, о том, как она раздобыла мой носовой платок с каплями крови, промокнув им пот с моего лба. Луи, не будь наивным.

– Ты наговариваешь на нее, – как можно мягче возразил он, – и я не принимаю твоих слов. Я вижу ее совсем другой. Я думаю о ней и хочу ее. Я хочу женщину, которую видел в той комнате. Что теперь ты скажешь? Что Меррик не красива? Что она лишена врожденной сладости? Что Меррик не одна-единственная из тысяч смертных, которую я могу полюбить?

– Луи, ты доверяешь самому себе в ее присутствии? – спросил я.

– Да, доверяю, – серьезно ответил он. – Ты полагаешь, я мог бы ей навредить?

– Я полагал, что ты давным-давно узнал значение слова «желание».

– Мое желание – быть с ней рядом, Дэвид. Быть поблизости от нее. Обсуждать с ней увиденное. Я... – Он замолчал на полуслове и крепко зажмурился. – Эта потребность в ней просто невыносима. Она прячется в том огромном доме, куда я не могу подобраться, не повредив Таламаске и не нарушив ту хрупкую тайну, от которой зависит все наше существование.

– Слава Богу, у тебя хватает на это здравомыслия, – с чувством сказал я. – Уверяю, все это колдовские чары, и, если ты способен за себя отвечать в ее присутствии, тогда, как только она покинет Оук-Хейвен, мы отправимся к ней вместе и потребуем ответа! Мы потребуем правды. Мы потребуем, чтобы она призналась, действительно ли во всем этом ничего нет, кроме колдовства.

– Ничего, – повторил он презрительно, – ничего, как ты говоришь, кроме колдовства? – Он укоризненно уставился на меня. Впервые я увидел в нем такую враждебность. Вернее, до сих пор я вообще никогда не видел его враждебно настроенным. – Ты не хочешь, чтобы я ее любил, разве нет? Все очень просто.

– Нет, это не так. Ну, скажем, к примеру, что ты прав, что колдовство тут ни при чем, что в тебе говорит только душевный порыв, так хочу ли я, чтобы она еще больше тебя полюбила? Нет, решительно нет. Мы с тобой дали клятву ничем не навредить этой женщине, не разрушить ее крепкий смертный мир нашими желаниями! Сдержи свою клятву, если ты любишь ее так сильно, Луи, – это и будет наилучшим проявлением любви. Иными словами, оставь ее в покое.

– Я не могу это сделать, – прошептал он, покачав головой. – Она заслуживает правды и должна знать то, что говорит мне сердце. Ничего из этого никогда не выйдет, но она должна знать, что я ей предан, что она вытеснила из моей души горе, которое могло бы меня уничтожить. Впрочем, оно властно надо мной и до сих пор.

– Это невыносимо, – сказал я, злясь на Меррик. – Предлагаю навестить Оук-Хейвен. Но ты должен впредь меня во всем слушаться. Если удастся, я попытаюсь приблизиться к окну и разбудить ее. Лучше всего это сделать перед самым рассветом, когда она останется одна на первом этаже. Возможно, мне даже удастся войти внутрь. Еще недавно я счел бы такой шаг подлым. Но помни, что ты должен во всем слушаться меня.

Луи кивнул.

– Я хочу быть рядом с ней, но сначала мне нужно насытиться. Нельзя, чтобы при нашем с ней свидании меня мучила жажда. Пойдем со мной на охоту. А потом, глубокой ночью, мы приблизимся к Обители.

Очень скоро мы нашли себе по жертве.

В час или в два ночи мы подошли к Оук-Хейвен. Как я и надеялся, дом был погружен во мрак. Все спали. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы окинуть взглядом библиотеку.