ЧЕРНОМОРСКИЕ КАЗАКИ

«Разлучаясь ныне с сим храбрым и неустрашимым воинством, для которого я, во всех отношениях, старался быть полезным и которое во все время начальства моего над оным было предметом моих искренних попечений, приглашаю ваше высокоблагородие оповестить по области Черноморской о Высочайшем соизволении вместе с подчиненными вам полками сохранять меня в памяти своей. Я же не премину воспоминать о тех отличительных качествах командуемых вами воинов и ваших, которые всегда сопровождаемы были моею признательностью и уважением».

VI

(1821–1829)

Взгляд Ермолова на Черноморию. — Прибытие в Черноморское войско генерала Власова. — Калаусская битва. — Поход Власова за Кубань. — Приезд анапского паши к Екатеринодару. — Военные действия за Кубанью. — Пособия турок горцам. — Разорение владений нагухайского князя Калабат-Отлы. — Удаление Власова на Дон и прибытие в Черноморию генерала Сысоева. — Поход черноморцев в Персию. — Смерть Матвеева и назначение атаманом Бескровного. — Дела на Кубани в войну с турками. — Участие черноморцев в турецкой войне. — Действия Бескровного за Кубанью

До сих пор военные действия на Кубанской границе ограничивались прямыми отношениями Черноморского войска к горским народам. Черноморские казаки были предоставлены самим себе в обороне края от закубанских хищников, и редко-редко какая-нибудь регулярная часть присылалась на помощь казакам. Большею частью сами казаки расплачивались со своими беспокойными соседями. Турецкое правительство, приняв на себя обязанность удерживать горских народов от нападений на Черноморию, не всегда исполняло этот договор с Россией; в последнее же время анапский паша не только не удерживал хищников, но сам, с согласия Порты, подстрекал их, как писал русский посол в Константинополе. С подчинением Черноморского войска кавказскому начальству отношения черноморцев к горцам изменились. Корпусный командир, генерал от инфантерии Ермолов, не верил в приязненные отношения закубанских горцев к России, — хотя некоторые владельцы черкесских племен считались давно уже мирными черкесами; он считал всех горцев врагами русских. Мнение Ермолова о горцах выражено в донесении его управляющему министерством иностранных дел графу Нессельроде, 7 июля 1820 года, по поводу проекта графа Ланжерона о занятии черноморцами Каракубанского острова. Между прочим он писал:

«Народы Закубанские явно непослушны правительству турецкому, и паша, начальствующий в Анапе, во всегдашнем от них опасении. Он редко выезжает из крепости; никогда команды войск не выходят в малом числе. Он не в состоянии укротить их самовольство, воздержать от разбоев. Напротив, сближением и ободрением втайне думает он снискать их привязанность, или, всеконечно, удовлетворяет их корыстолюбию.

Закубанцы знают и права наши, и возможность наказывать за их злодеяния, и что же служит им зашитою? Иногда бывающая между ними зараза, но более еще подозрение о всегдашнем ее существовании. Войско Черноморское ограничивает себя невыгодною от набегов обороною. Хищники в селениях, на самом берегу Кубани лежащих, имеют верное убежище между сообщниками в злодеяниях, не боясь преследования, ибо знают, что запрещено оное. Паше Анапскому приносимые, со стороны нашей, жалобы удовлетворяемы одним отзывом, что ему не повинуются.

Не вижу я никакой необходимости так далеко простирать заботливость о успокоении горцев, и относить к одному невежеству те наглости, которые делают они обдуманным образом, или ободренные чрезмерным снисхождением… Не здесь надобно бояться раздражить: народы здешние издавна делают нам вред какой только могут, и кто только близко видит их, знает, что делать более оного они не в состоянии. Вечные между ними вражды зато ручаются, и кто не коснется до жилищ их в средине самых гор, которые почитают они оградою свободы, тот не соединит против себя их усилий.

Господин генерал граф Ланжерон, коего постоянное попечение о благоустройстве чувствует войско Черноморское, отвлекаем будучи важнейшими должностями, не мог часто посещать здешней страны, и закубанцы всегда замечают отсутствие начальника; меня же обстоятельства понуждают к жизни более подвижной, занимаясь делами с народами во всем им подобными, и сие заметят новые мои соседи.

Итак, если занятие острова Каракубани предоставит выгоды, то, по мнению моему, не заботясь о том, как покажется закубанцам, занять его, как принадлежность, и приступить к построению на нем укреплений. На нем учредить карантин собственно для очищения войск. Не терпеть впредь наглых и оскорбительных вторжений закубанцев, дерзающих делать оные, преследовать и наказывать ближайшие селения, участвующие в злодеяниях; иначе не будет безопасности и всегда потери со стороны нашей…»