Любовь и так далее

ДЖИЛИАН:

— Интересно, а кто жил здесь раньше, — сказала Софи.

— Разные люди, — ничего другого мне в голову не пришло.

— Куда они, интересно, уехали, — добавила она. Это был не вопрос. Как, впрочем, и первая фраза, но меня почему-то потянуло оправдываться. И еще мне вдруг захотелось, чтобы Стюарт сейчас был здесь. Он знает ответы на эти вопросы, которые не вопросы. В конце концов, это была целиком и полностью его затея. Он нас в это втянул.

Нет, мы сами себя втянули.

Нет, это я нас втянула.

У меня есть несколько способов, как с этим справиться. В частности — выйти на улицу и посмотреть по сторонам. Это самая обычная улица, ну, вы знаете: около сотни домов, по пятьдесят на каждой стороне, просто ряды стандартных домов, совершенно непримечательных, в позднем викторианском стиле. Высокие, узкие дома из этого желто-серого лондонского кирпича. Полуподвал, три этажа, дополнительные комнаты на промежуточных лестничных площадках. Крошечный садик перед домом, за домом — садик чуть больше, тридцать на тридцать футов. И я говорю себе: это — всего лишь один из сотни типовых домов на этой улице, один из тысячи в районе, один из сотни тысяч в Лондоне. Так имеет ли значение номер на двери? Ванная и кухня теперь другие, отделка тоже изменилась, теперь моя студия будет не на самом верху, как раньше, а между первым и вторым этажом, так что ощущение будет другое, и если в доме найдется что-то, что напомнит мне о прошлом десятилетней давности, я это сразу же упраздню — сама возьмусь за малярную кисть, если так будет нужно. Но, в любом случае, из-за девочек дом воспринимается совершенно по-новому. И завести кошку — это хорошая мысль. Все новое — это хорошая мысль.

Вы скажете, я уклоняюсь от реальных проблем? Может быть. Но, по крайней мере, я знаю, что делаю. В конце концов, все так живут, разве нет? Зачем усложнять себе жизнь? Все так живут — уклоняются от каких-то проблем, закрывают на что-то глаза, делают вид, что чего-то вообще не существуют, обходят молчанием определенные темы. Это нормально. Это значит, что вы повзрослели и ведете себя по-взрослому. Это — единственный способ жить, если ты занят, если у тебя есть работа, если у тебя дети. Если вы молоды, или у вас нет работы, или если вы очень богаты, если у вас есть деньги, или время, или и то, и другое сразу, тогда вы можете себе позволить — какое бы подобрать слово? — противостоять всему, изучить каждый аспект ваших взаимоотношений с людьми и задаться вопросом: почему я делаю именно то, что делаю? Но большинство людей просто живут и стараются не вникать, почему и что. Я не спрашиваю Оливера о его проектах, и я не спрашиваю его о его настроениях. Он, в свою очередь, не спрашивает меня, устала я или нет, сержусь я или нет, недовольна я или нет и т. д. Хотя, может быть, он не спрашивает потому, что ему просто в голову не приходит спросить.

Садик на заднем дворе тоже совсем другой. Теперь это патио, выложенное красным кирпичом, и немного растений в центре и по периметру. Трава вроде старая, но трава — вещь нейтральная. Вчера я срезала единственные два куста, которые я помню по прошлым годам. Я узнала их потому, что в свое время сама их сажала: будлею, в надежде привлечь бабочек, и Cistus ladanifer,^[99] еще один образец непробиваемого оптимизма. Я их срезала под корень, а потом выкопала и корни. Сложила костер и сожгла оба куста. Оливера не было дома, он гулял с девочками, а когда вернулся, увидел, что я сделала, но ничего не сказал.

Вот об этом и речь, теперь вы понимаете.

Стюарт, похоже, решил не обременять нас своим скромным обществом. В качестве подарка на новоселье он прислал нам свиную ногу.

ЭЛЛИ: Новая студия значительно лучше старой. Больше места, больше света. Света было бы еще больше, если бы студию сделали наверху. Больше света и меньше шума. Но, наверное, как раз поэтому они оборудовали наверху свою спальню. Впрочем, это не мое дело.

Я только что закончила картину Стюарта. От чистки она лучше не стала, это точно. Она почему-то меня смущала. Я старалась работать над ней, когда Джилиан не было рядом. Джилиан ничего не сказал по поводу этой картины, только раз выразительно посмотрела, мол, дешевле будет ее сжечь. Я согласно хмыкнула и опустила голову. «Это картина мистера Хендерсона», — проговорила я про себя на тот случай, если бы мне пришлось сказать это ей.

Я позвонила Стюарту на мобильный, как он просил. Он сказал: привози картину и мы сходим куда-нибудь — выпьем. Это было не то чтобы приглашение и не то чтобы приказ, а так — утвердительное предложение. Я сказала ему, какой будет счет.

---

99 Ладанник.