Любовь и так далее

— Что там говорит Микки, который час?

И я смотрела на часы и отвечала:

— Микки говорит, девять-двадцать, — или сколько там было.

Вам, наверное, сложно понять. Но мне до сих пор хочется плакать, когда я об этом думаю. И он был англичанином, и поэтому использовал в речи типично английские выражения, которых я раньше не знала, и, как я уже говорила, они мне казались особенными. Его необычная речь была частью его. И частью нас обоих. Он говорил: «вернемся на стартовую позицию», и «дешевле уже задаром», и «пока не попробуешь пудинга, не узнаешь, какой он на вкус».

Когда он сказала это в первый раз, я подумала, что он говорит про ресторан. Про какой-то десерт, который не очень удался. И, если подумать, то фраза дурацкая. Разумеется, единственный способ узнать, какой пудинг на вкус, это его попробовать, и то же самое — со свининой на ребрышках или с ухой. Так что это даже не просто клише, а клише, которое и говорить-то не стоит — настолько оно очевидно. Но когда я об этом подумала, было уже слишком поздно, и фраза уже привилась, стала частью нас обоих, а поскольку мы со Стюартом владели рестораном, она стала своего рода семейной шуткой. Вкратце это у нас называлось «Испытание пудинга».

Ну что ж, вот и займись испытанием пудинга, мой дорогой бывший муж. Займись испытанием пудинга. После Стюарта у меня были еще мужчины, и сейчас я встречаюсь с одним человеком, так что я говорю не только про тебя, Стюарт Хыоз, но если ты примешь это на свой счет, я пойму. Есть люди, которые, когда влюбляются, лгут. Есть люди, которые говорят правду. Но большинство из нас сочетают ложь с правдой, и получается честная ложь. «Да, я люблю джаз», — говорит человек, подразумевая: «Если ты любишь джаз, то я буду слушать его с тобой вместе». Любовь многое изменяет в нашей жизни, так что это действительно честная ложь, когда ты говоришь что-то такое, в чем ты не до конца уверен. Вплоть до: «Я хочу от тебя ребенка».

И так у нас все и было, да, Стюарт? Займись уже испытанием пудинга, мой дорогой бывший муж. Я имею в виду, покажи фотографию. Покажи фотографию. Ложь может быть более честной и менее честной.

ЭЛЛИ: Послушайте, я не жалуюсь, но если вам действительно интересно, то я расскажу.

Мне двадцать три, почти двадцать четыре, и треть из них я вовсю «живу половой жизнью», как это называется в официальных отчетах. Да-да, с пятнадцати лет, противозаконно и все такое. Но и вполне нормально. И если бы я подсчитала — а я не считала и не считаю, — то у меня получилось бы больше мужчин, чем было у мамы за всю ее жизнь. С одним из них мы жили вместе, я была в него по-настоящему влюблена. И еще у меня был женатый мужчина, и это было вполне нормально — в общем-то, никакой разницы, разве что он больше врал. И — что еще? — я закончила колледж, у меня есть работа, я поездила по миру, в свое время попробовала наркотики — обычный набор, у меня есть право голоса, я одеваюсь как хочу, и люди, с которыми мы не виделись год или больше, говорят мне при встрече: ой, Элли, ты так повзрослела.

Вот только сама я не чувствую себя взрослой. И особенно, когда смотрю на людей, которые и вправду взрослые, — на Джилиан, например. Тогда я себя чувствую очень юной. И обманщицей, если по правде. Как будто сейчас кто-нибудь ткнет в меня пальцем и скажет, что я всех обманываю, что на самом деле я еще маленькая и глупая, что мое умственное и эмоциональное развитие остановилось где-то на уровне двенадцатилетней девочки, — и я соглашусь. Я не буду спорить. Я даже представить себе не могу, что когда-нибудь у меня получится сойти за взрослую.

Когда я говорила, что у меня был женатый мужчина, я не имела в виду Стюарта. Я хочу сказать, он вообще не считается.

С другой стороны, если попристальнее присмотреться, то большинство взрослых — обломленные по жизни. Мои родители развелись, когда мне было десять. У половины моих друзей родители тоже разведены. Они всегда говорят: Элли, развод — это не значит, что жизнь не сложилась, ты не должна так думать, бла-бла-бла, просто мы поняли, что по отдельности нам будет лучше, по крайней мере, мы поступили честнее, чем наши родители, которые продолжали жить вместе, хотя им было скучно друг с другом, и они ненавидели друг друга, но они все равно продолжали жить вместе — просто из соображений «что скажут люди», так что мы поступили честнее, так, чтобы всем было хорошо, чтобы никому не было больно, бла-бла-бла, — хотя все это можно было бы сказать проще: я трахаюсь с кем-то другим.