Свободу медведям

Однажды, при крутом повороте влево, мой отец улыбнулся ей; он был готов ждать вечность, чтобы поймать ее взгляд. И тогда Тодор повернул голову, затылок которой обычно служил фарой и измерительными приборами, и резко сбросил моего отца на крутом повороте.

— Ты должен как следует запомнить, Вратно, — произнес он, низко склонившись над тем местом, где сидел мой отец. — Я думаю, для этого тебе лучше иметь дело со взрослыми дамами! — рявкнул он. — Тебе не следует для этого покидать наш дом, но тебе также не следует нарываться на неприятности в поисках этого! — И Тодор, изображая пальцами, толстыми, как садовый секатор, ножницы, пощелкал ими перед пахом моего отца.

О, теперь, когда охота на полиглота закончилась, чувство юмора у Тодора Сливницы стало более острым.

Десятое наблюдение в зоопарке:

Вторник, 6 июня 1967 @ 3.45 утра

Посещение слонов навеяло на меня сон, но если слоны могут обходиться без сна семьдесят или даже более лет, то я смогу продержаться еще пару часов. Это все из-за наступившего здесь временного затишья; на какое-то мгновение мне стало скучно.

Когда я вернулся обратно из Жилища Толстокожих, было так тихо, что я прошелся мимо моей изгороди. Я прошел по дорожке, ведущей к небольшому загону для сернобыка. Меня осенило, что я без всяких на то серьезных причин почему-то откладывал посещение сернобыка.

Перелезть через загородку не составляло труда, но, как только я оказался внутри, увидел, что сернобык у себя в сарае. Его округлая задняя часть широким местом торчала из двери сарая поверх пандуса; над копытами я разглядел шелковистые белые волосы. Он выглядел так, словно его сбили кувалдой, когда он вошел к себе в дом, — напали из засады в дверях. Но когда я осторожно подошел к нему сзади, он поднял голову и повернул морду наружу, на лунный свет; я прикоснулся к его влажному черному носу, и он вроде как замычал. Это слегка разочаровывало меня — он оказался таким ручным; я ожидал, что мне бросят вызов: прижмут к стенке сарая, пригрозят рогом и копытом, пока я не докажу, что я тот, кому можно доверять. Но сернобык не нуждался в доказательствах, он снова лег, вытянулся, поднял голову и повернулся ко мне огромным боком — на самом деле горько сетуя! Его гигантские семенники стукнули о доски пандуса. Он лежал, усталый, словно говоря: «Ну хорошо, я покажу вам, где у меня ванная. Сами вы, пожалуй, ее не найдете».

Он пригласил меня к себе в сарай — так и есть, попятился, убирая зад с пандуса и качая головой, словно зазывая меня к себе в покои: «Вот тут я сплю, когда холодно, когда тепло, как видите, я высовываюсь из сарая. А здесь я съедаю свой поздний завтрак, выглядывая из незастекленного окна. А здесь я сижу и читаю».

Он постучал о стенку сарая (ожидая, что я собираюсь его чем-нибудь угостить), но когда я показал ему, что у меня ничего нет, он с негодованием вышел из своего жилища. Лунный свет отражался от пандуса; его яйца покачивались, просвечиваясь насквозь стробоскопическим светоэффектом сияющей луны.

Об их размерах следует сказать отдельно. Не с баскетбольные мячи — это преувеличение, разумеется. Но побольше, чем мяч для игры в софтбол, — честное слово! И больше, чем слоновьи, совсем недавно привлекшие мое внимание. Они были с волейбольные мячи, только слишком тяжелые, чтобы выглядеть безупречно круглыми. Волейбольные, только оттянутые вниз, словно из них слегка выпустили воздух — небольшие вмятины в тех местах, где шар опал от недостатка воздуха. Я подошел так близко, как только мог, чтобы видеть, что они болтаются в длинном, опавшем кожаном мешочке и что кое-где они покрыты струпьями — из-за того, я уверен, что в трущобах бедного сернобыка полно навоза.

Представьте себе: сернобык был рожден в Хитзингерском зоопарке! Подвергнут идеологической обработке! Он считает, что его яйца предназначены лишь для того, чтобы волочить их за собой! Ему никогда ни о чем таком не говорили; он, видно, понятия не имеет, что делать с дамами.

И тогда я подумал: «Почему здесь поблизости нет какой-нибудь самки, горной козы или опытной антилопы гну, которые могли бы показать несчастному сернобыку, что ему делать с его волейбольными шарами».

Я убежден: его семенники такого внушительного размера исключительно от воздержания!

Так что, на всякий случай, я заглянул в соседние загоны, в надежде отыскать даму, которая могла бы просветить наивного и апатичного сернобыка. Но это оказалось не так-то просто. Коза была слишком мала и легкомысленна — она не доставила бы нашему сернобыку ничего, кроме разочарования. Мне показалось, что белохвостая антилопа гну слишком уж волосата, миссис серая антилопа выглядела до абсурда девственной, малая куду^[17] едва ли могла что-то предложить, у оленихи слишком узкий крестец; а у самок антилопы гну — борода. Во всем Хитзингерском зоопарке не нашлось бы никого более подходящего, чем ласковая мадам корова.

---

17 Куду — винторогая антилопа.