Кровавый рыцарь

Энни задумчиво кивнула.

– Это согласуется с моими размышлениями, но я думала скорее о Дворе Гобеленов, – ответила она. – Мы сможем его удержать?

Сэр Лифтон заморгал, открыл рот, подергал ухо, и на его покрытом шрамами лице отразилось недоумение.

– Ворота там прочные, а улицы внутри достаточно узкие, чтобы быстро возвести необходимые укрепления. Но при таком численном перевесе я не могу сказать, как долго нам удастся продержаться. Многое будет зависеть от того, насколько сильно наши враги захотят покончить с нами.

– Но несколько дней мы продержимся?

– Может быть, – осторожно ответил сэр Лифтон.

– Ну, тогда мы так и поступим. Отправляемся туда без промедления, – решила Энни. – Однако мне потребуется четверо добровольцев, которые должны будут сделать нечто куда более опасное.

Пока они ехали по извилистой улице, Энни с трудом удерживалась от искушения пустить своего коня вскачь, чтобы побыстрее покинуть площадь Мимхус и эту часть города.

Патир понимал, что с ним происходит. Она не собиралась его убивать, только припугнуть, но по мере того, как Энни все сильнее сжимала это жирное прогнившее сердце, а мольбы патира становились все более униженными, ее гнев возрастал.

Тем не менее Энни, как ей казалось, отпустила его вовремя. Он не должен был умереть. Должно быть, у него было слабое сердце.

Он бы все равно скоро умер.

– Что? – спросила Остра.

Энни сообразила, что произнесла последние слова вслух.

– Ничего, – покачала она головой.

К счастью, Остра не стала настаивать, и они продолжили спускаться по холму и вскоре миновали южные ворота, ведущие в нижний город.

– Почему здесь так много стен? – спросил Казио.

– Точно не знаю, – ответила Энни, слегка смутившись, но радуясь безопасной теме. – Я никогда особенно не слушала своих наставников.

– Они… – начала Остра, но неожиданно запнулась.

Энни увидела, как побледнела ее подруга.

– Что с тобой? – спросила она.

– Я в порядке, – не слишком убедительно ответила Остра.

– Остра!

– Просто мне страшно, – пробормотала девушка. – Мне все время страшно. Это никогда не кончится.

– Я знаю, что делаю, – заверила ее Энни.

– И это пугает меня больше всего.

– Расскажи Казио о стенах, – предложила Энни. – Я знаю, ты помнишь. Ты всегда внимательно слушала на уроках.

Остра кивнула, зажмурилась и сглотнула. Когда она снова открыла глаза, в них стояли слезы.

– Они… стены строились в разное время. Эслен начинался с замка, точнее с башни. Шли века, и замок рос, но большую его часть построили по приказу императора Финдегелноса Первого. Его сын возвел первую городскую стену, стену Эмбратура; мы только что ее проехали. Однако город продолжал расти, и через несколько сотен лет, во время регентства де Лоя, Эртеум Третий построил стену Нода. Внешнюю стену, которую мы называем Твердыня, возвели во время правления Рейксбургов, при Тившанде Втором. Только она и сохранилась полностью; в остальных стенах есть бреши, из которых брали камень для других строительных работ.

– Значит, настоящая – только внешняя стена.

– В последний раз город был захвачен прапрадедушкой Энни Уильямом Первым. Даже после того, как он преодолел Твердыню, ему потребовались дни, чтобы добраться до замка. Защитники города возвели баррикады там, где во внутренних стенах были бреши. Говорят, что по улицам текли реки крови.

– Будем надеяться, что на сей раз до этого не дойдет.

– Будем надеяться, что это будет не наша кровь, – поправила Энни, надеясь развеселить собеседников.

Казио усмехнулся, но улыбка Остры больше походила на гримасу.

– Что ж, – продолжала Энни, – пусть я не знаю истории, но мне довелось побывать во Дворе Гобеленов, и однажды отец рассказал мне о нем одну необычную вещь.

– Что же? – заинтересовался Казио.

– Это единственное место в городе, где сходятся две стены. Стена Нода примыкает к Твердыне. И они образуют длинный тупик.

– Иными словами, оттуда есть только один выход, – уточнил Казио.

– Ну, почти. Еще там есть ворота, неподалеку от места, где стены сходятся, но они небольшие.

– Так вот почему ты выбрала Двор Гобеленов? – спросила Остра. – Я не знала, что ты так хорошо разбираешься в стратегии. Ты обсуждала это с Артвейром перед отъездом? Или это твой собственный тайный план?

Энни почувствовала внезапную вспышку раздражения. Почему Остра ставит под сомнение все, что она делает?