Кровавый рыцарь

Возможно, все его спутники тоже мертвы. Энни и ее армия теней будут бессильно штурмовать стены Эслена, в то время как их защитники почувствуют лишь смутный холодок. Эспер отправится сражаться за свой любимый лес, превратившись в призрак, гораздо более пугающий, чем сам Грим Неистовый. А Стивен будет продолжать гоняться за тайнами по завету мертвого фратекса и мертвого Эхана.

Интересно, а когда он умер? В Крубх Крукхе? Или в Кал Азроте? И то и другое казалось ему равно вероятным.

И тут Стивен услышал шум огромных легких, что звучал ниже самой низкой ноты басового кроза. Выдыхаемый воздух стонал, перекрывая пение скал и камней, сначала его скрывавшее. А теперь Стивен скорее почувствовал, чем услышал, как скрипит песок на камнях и ломаются ветки, как по земле ползет что-то громадное…

Труба смолкла.

– Что это? – выдохнул Стивен.

Эхан стоял в нескольких шагах от него и о чем-то торопливо шептался с другим монахом, седовласым мужчиной, которого Стивен никогда раньше не видел. Они быстро обнялись, и собеседник Эхана поспешил прочь.

– Идем, – позвал его Эхан. – Если это то, что мы думаем у нас уже почти не осталось времени. В дальнем конце долины нас ждут несколько человек – следят за тем, чтобы наш путь по-прежнему был свободен.

– А как же фратекс?

– Кто-то должен побыть приманкой и ненадолго тут задержаться.

– О чем ты?

Он вспомнил, как Эхан о чем-то шепотом разговаривал с седовласым; он не обращал на них внимания, но его уши должны были их услышать.

Теперь он понял.

– Вурм? – вскрикнул он.

В голове у Стивена вспыхнули образы: с гобеленов, иллюстраций, детских сказок и древних легенд. Он уставился на склон холма.

В тусклом свете звезд он увидел, как шевелятся деревья вдоль длинной извивающейся ленты. Насколько же длинная эта тварь? Сто королевских ярдов?

– Фратекс не может остаться и сражаться с этим, – сказал Стивен.

– Он будет не один, – заверил его Эхан. – Кто-то должен задержать его здесь, чтобы он поверил, что его добыча все еще в д'Эфе.

– Добыча?

– Тот, за кем он охотится, – пояснил Эхан, уже не пытаясь скрыть раздражение. – Ты.

ГЛАВА 12

СЕРДЦА И МЕЧИ

– Огонь – это восхитительно, со счастливой улыбкой на лице сказал Казио на родном языке. Иначе бы он и сам не понял, что говорит. – Женщина – это восхитительно. Меч – это восхитительно.

Он лежал, уютно устроившись на бархатном диване рядом с огромным очагом в большой гостиной Гленчеста, левая половина его тела поджаривалась, а правая, утопающая в мягких подушках, наслаждалась приятным теплом. Если бы очаг не был растоплен, взрослый мужчина легко мог бы в него войти и выпрямиться в полный рост – вот какой большой он был, гигантская долька апельсина, ущербная луна на горизонте, перевернутая улыбка Остры.

Казио лениво потянулся к бутылке вина, дару герцогини. На самом деле это было не вино, а горький зеленоватый напиток, гораздо более жгучий, чем кровь святого Пако. Сначала он не понравился Казио, но тепло и это зелье сделали его тело похожим на шкуру из мягкого меха, а мысли приятно размягчились.

Эсверинна Таурочи дачи Калаваи… Она была высокой, почти как Казио, с длинными, неуклюжими руками и ногами. Глаза цвета меда с орехами и длинные-длинные волосы, черные у корней и светлеющие к кончикам до оттенка ее глаз. Он помнил, что она немного сутулилась, словно стеснялась своего роста. Когда он ее обнимал, он чувствовал ее всю, вытягивался вдоль нее и мог стоять так бесконечно.

Она была красивой, но не осознавала этого; страстной, но невинной в своих желаниях. Им обоим едва исполнилось тринадцать; ее уже просватали за аристократа из Эскуавина, намного старше ее. Казио помнил, что хотел вызвать его на дуэль, но Эсверинна остановила его, сказав: «Ты никогда не будешь любить меня по-настоящему. Он меня тоже не любит, но может полюбить».

Майо Дечиочи д'Авелла был дальним родичем меддиссо Авеллы, родного города Казио. Как и большинство молодых людей из состоятельных семей, живших здесь, он изучал фехтование у местро Эстенио. Казио поссорился с ним во время игры в кости. Они тут же обнажили клинки. Казио помнил, как удивился, увидев страх в глазах Майо. Сам он испытывал лишь возбуждение.

Дуэль состояла ровно из трех приемов: неубедительный ложный выпад Майо, перешедший в атаку сефт, направленную в бедро Казио, и его ответный укол призмо, заставивший Майо в панике отскочить за пределы досягаемости. Казио снова атаковал. Майо отчаянно защищался, но сам не отвечал. Тогда Казио в точности повторил предыдущую атаку, и снова Майо парировал его удар, но не ответил, очевидно радуясь уже тому, что ему удалось избежать укола. Казио, не теряя времени, снова пошел в наступление и ранил его в плечо.