Дети Великой Реки

— Я не понимаю тебя, — сказал он старику.

Язык, на котором обратился к нему старик, не был языком из его сновидений, но и на его родное наречие не был похож. Но вдруг старик, на родном языке Перкара, хотя с чужеземным выговором, произнес:

— Я всего лишь спросил у своей собаки, кто вы такие.

— Хузо, шутсебе, — слабым голосом сказал Нгангата.

— Хузо, шицбёе, — улыбнувшись, ответил старик. — Ну хоть ты умеешь говорить, как надо.

— Меня зовут Перкар, я из рода Барку. А это мой друг, Нгангата.

Старик изумленно покачал головой:

— Какие имена! Я не уверен даже, что сумею повторить их правильно.

Старик — не без некоторого усилия — встал и махнул рукой, приглашая чужеземцев приблизиться.

— Ох, чуть не забыл, — сказал он, — Джойн Хин и я. Не хотите ли чаю?

Перкар заколебался, но Нгангата кивнул, выражая согласие. Они подошли к хижине. Перкар шел неспешно, Нгангата еле ковылял рядом. Старик ненадолго скрылся в хижине и вынес оттуда медный чайник. Наполнив его водой из дождевого стока, он бросил туда горсть трав и добавил в костер хвороста. Ходил он, прихрамывая на обе ноги, но двигался быстро, будто проворный паучок.

— Скоро будет готово, — сказал старик, вновь занимая свое место, — присядьте, пожалуйста.

Перкар и Нгангата уселись, скрестив ноги. Старый рыжий пес окинул их одобрительным взглядом из-под полуприкрытых век и задремал.

— Меня зовут Йушене, по крайней мере звали так когда-то в молодости. Это значит: «С душою волка». Прозвали меня так за храбрость в битвах.

Старик захихикал, как будто рассказал веселую шутку.

— Потом меня стали звать Гаан, потому что я был шаманом. Это и значит: «шаман». А теперь все зовут меня стариком. Когда я приходил в твою страну на заработки, меня там звали Братец Конь. А вы можете называть меня как угодно.

Перкар поневоле улыбнулся над забавными речами старика.

— Почти все имена твои для моего уха подобны чиханию, — сказал Перкар. — Можно я буду называть тебя Братец Конь?

— Зови, я буду доволен. Мне всегда казалось смешным это мое имя: ведь возникло оно по ошибке. Я не слишком хорошо говорю на твоем языке, но меня однажды спросили, как зовут моего коня. Я не знал, как сказать: «Обгоняющий Псов, мой троюродный брат по отцу», и я сказал им, что он мой троюродный брат. Но получилось просто: «брат». Пока я понял, в чем ошибка, кличка пристала ко мне. Но она мне понравилась, и теперь я считаю Обгоняющего Псов своим братом.

— Значит, ты из племени менгов? — спросил Перкар. — Я слышал, что вы считаете лошадей своими родичами.

— Менги? Да, так нас называют. Наше настоящее имя Шен Дун, Южный Народ. Но чужеземцы называют нас народом менг.

— Менги — главное племя в общем объединении племен, — пояснил Нгангата. — С этим племенем вы обычно воюете.

Старик кивнул:

— Да. Но я никогда не воевал с племенем скотоводов. И потому, я надеюсь, мы не будем ссориться.

Перкар покачал головой:

— Нет. Много лет назад менги напали на дамакуту моего отца. Но я не держу зла против храбрых воинов.

— Что ж, это хорошо, — ответил Братец Конь. — Нам с Хином было бы стыдно, если бы пришлось убить вас обоих.

Глаза старика весело блеснули на квадратном, темном лице. В волосах его еще сохранились черные пряди, хотя Перкару не доводилось встречать человека более обремененного летами.

— Давно ли ты живешь на этом острове? — спросил Перкар, не желая больше говорить о войнах и сражениях.

— Мы с Хином живем тут уже пять зим. Но не хочешь ли ты спросить, почему я тут живу?

— Конечно, хочет, — сказал Нгангата.

Перкар покорно кивнул.

— Это трагическая история, — начал Братец Конь. — Я вам, наверное, еще не говорил, что я — глубокий старик?

— Не помню, — сказал Перкар.

— Итак, я глубокий старик. Я пережил своих сыновей и дочерей и всех своих сородичей-лошадей. Мои внуки и правнуки, конечно, души во мне не чают, но они не желают возиться с таким дряхлым стариком. Может, они и стали бы возиться, но я-то знаю: это пришлось бы им не по вкусу. Жена моя давно умерла, и я подумал: не жениться ли мне опять, чтобы кто-то приглядывал за мной? Жениться бы я мог даже и на молоденькой, которая пережила бы меня и даже была бы недурна собой. Я уже был наслышан о Шань Дэнь — что значит «Красивый Листик», которая жила в северных предгорьях. Она была известна как дочь Нухинух, богини Лесной Тени. Погодите немного! — Старик поднялся и снял чайник с костра; вода уже кипела. Вновь зайдя в дом, он вынес три фарфоровые чашки. — Это от мастера в низовьях Реки, — сообщил он. Разлив чай по чашкам, старик одну протянул Нгангате, другую Перкару и третью взял себе.