Дети Великой Реки

Вокруг стояла непроницаемая тьма, хотя отдельные мерцающие пятна говорили о том, что Бледная Королева уже взошла. К счастью, лес был просторен и открыт, и потому Перкар не сбился с пути. Ему хотелось бы неслышно прокрасться к своей цели, но везде, где его задевала ветка или нога натыкалась на пень, доспехи его протестующе звенели. К тому же Перкар не знал, в нужном ли направлении идет. Он готов был уже зажечь факел — но это привлекло бы внимание всей округи, и потому Перкар продолжал брести наугад.

Перкар так и не обнаружил тропы, а луна зашла. Здесь темнее, чем в гробу, темнее, чем в любой пещере. Перкар поискал хоть что-то подходящее для факела, но не нашел. Наконец, чувствуя себя совершенно слепым, он опустился на холодную землю и сел, прислонившись к дереву. Он услышал, как несколько голосов зовут его по имени, но не был уверен, что это ему не мерещится. В любом случае он не должен отзываться. Это было бы так глупо, так унизительно, и он уже отчетливо видел презрение на лице Нгангаты. Опираясь спиной о ствол, Перкар клял себя, пока его не сморил сон.

Чуть позже он, вздрогнув, проснулся, но было неясно, что же именно разбудило его. В лесу было все еще темно. Крик ночных птиц едва доносился издали. Перкар протер глаза и понял, что тьма не такая уж непроницаемая. Слева от него смутно серело огромное пятно — наверное, папоротники. Скоро станет достаточно светло, и он сможет вернуться в лагерь. Перкар скажет им, что ему захотелось побыть одному. Конечно, это прозвучало бы странно, Апад и Эрука наверняка бы ему не поверили, и Нгангата догадался бы о некоей более сумасбродной причине. Но это будет лучше, чем сказать правду. У Перкара даже улучшилось настроение. Дышать стало легче. Лес сам принял за него решение; Перкар пытался разыскать пещеру с волшебным оружием (если таковое существует). Но у него ничего не вышло: и не потому, что он, Перкар, трус, — это лес скрыл от него нужный путь. Да, теперь ему значительно легче. Будь человеком, сказала она ему. Мечтай о возможном.

Свет становился все ярче, контуры деревьев — отчетливее. Перкар оглядывал землю поблизости от ствола, у которого сидел. Станет немного светлее — и он пойдет на стоянку. Он заметил следы своих ботинок на влажной, мягкой почве.

Перкар нахмурился. Одни следы пересекали другие. И это были не только его следы. Тут прошло несколько человек, и с ними — лошади. Перкар тяжело вздохнул: сердце отчаянно колотилось у него в груди. Он был у самой тропы.

* * *

В песнях входы в пещеру часто называют ртами или дверями, но Перкару они казались похожими на глаза огромного чудища. Перкар задыхался, стоя возле пещер и выбирая, в которую войти. Подъем тяжелее, чем спуск, как говаривал его дедушка. Особенно в доспехах и без лошади. Рубаха его насквозь пропиталась потом, хотя утро было холодное. Первые лучи солнца только что пробились сквозь стволы.

У Перкара не было времени для колебаний. Нгангата и Атти не знают, где он, но наверняка они уже разыскивают его, идут по его путаным следам через лес. Перкар знал, что еще может вернуться, и эта мысль смущала его. Ведь стоит ему только войти в пещеру — и он уже будет принужден к дальнейшим действиям. Перкар уже не в первый раз повторил это, как вдруг услышал человеческие голоса и бряцание оружия внизу, на тропе.

Голоса приближались. Перкар заторопился к ближайшей пещере, где он мог бы спрятаться от Атти и Нгангаты. Она была не самая большая, но и не самая маленькая, и к ней вел пологий склон, морщинистый, как веко старика. Перкар карабкался с одного обломка скалы на другой, безуспешно пытаясь схватиться пальцами за поросший мхом камень. Он был уже почти у входа, как вдруг его окликнули по имени. С неохотой — и все же не без чувства облегчения — Перкар обернулся.

Но это не были Нгангата и Атти: внизу, раскрасневшись и задыхаясь, стоял Апад, и неподалеку от него — Эрука.

— Подожди! — крикнул Апад, и они с Эрукой стали карабкаться вслед за Перкаром, но гораздо медленнее и осторожнее.

— Где Нгангата и Атти? — спросил Перкар.

— Они понесли пищу и воду Капаке. А мы сказали, что пойдем тебя искать, — отдуваясь, проговорил Апад. И он, и Эрука — оба были в доспехах и почти бегом бежали от самого привала.

— Почему ты тут один? — спросил Апад. — Ведь мы договорились идти вместе.

Перкар пожал плечами:

— Я думал…

Он запнулся, не желая объяснять, о чем он в действительности думал.

— Ты думал всю славу стяжать один, — договорил за него Апад. — Но герои всегда ходят по трое, разве ты не помнишь?