Грезы любви

Когда снизу донеслись радостные крики команды, Рори обратил взгляд на молчаливого рулевого.

Джейк не был его земляком и даже шотландцем, но он служил на «Морской ведьме» с самого начала, и Рори привык считаться с его мнением. Правда, он не обладал достаточным опытом в вопросах, не связанных с морем. Джейк хмурился, но было ли это признаком неодобрения или усиленных размышлений, Рори не знал.

– Я пытаюсь защитить ее единственным способом, который имеется в моем распоряжении, – проворчал он, прокладывая курс на карте.

– Неужели эта чертова месть так важна для вас? – Поминание черта в устах Джейка мало что значило, но его тон свидетельствовал о неодобрении, а не о желании получить ответ на свой вопрос.

– Месть здесь ни при чем, хотя я не собираюсь менять свои планы. Потребуется что-нибудь посерьезнее, чем слабая женщина, чтобы я отказался от того, к чему шел всю жизнь.

– По мне, так не такая уж она слабая, как вы пытаетесь представить. Она уже убегала от вас и убежит снова.

Вполне возможно, но стоит ли думать об этом? Рори никогда не гонялся за женщинами. Элисон вправе делать все, что пожелает, а он хочет лишь одного: чтобы забыть ее было так же легко, как ту женщину, с которой он недавно расстался.

Тем временем Элисон, не подозревавшая о возникших из-за нее разногласиях, рылась в рундуке Рори в поисках рубашки, которая сошла бы за ночную. Как-то уж очень расчетливо и хладнокровно предоставить ей разоблачаться самой, перед тем как сделать своей любовницей, но у Рори практический склад ума. У него есть более важные дела, чем развязывать тесемки и расстегивать бесчисленные крючки, не говоря уже о неловкости, которую им пришлось бы испытать. Просто все было бы гораздо романтичнее, если бы у нее не было времени на размышления о том, как «это» произойдет.

Пальцы Элисон начали дрожать, когда она расшнуровала лиф платья и спустила его вниз. Теплый ночной воздух коснулся ее обнаженных рук, и она ощутила легкий озноб. По коже побежали мурашки. Развязав юбки, она медленно переступила через них, подсознательно противясь очарованию южной ночи и тому, что собиралась сделать.

Оставшись в тонкой сорочке и чулках, Элисон с сомнением оглядела себя. Неужели Рори сам покупал столь интимные предметы туалета? Он что же, пошел к модистке и выбрал каждую вещь лично или просто стоял у прилавка, дожидаясь, пока ему завернут все, что может понадобиться? В таком случае ему пришлось бы сообщить модистке ее размеры. Элисон попыталась представить себе эту сцену и улыбнулась.

Ах, ей следовало бы сгорать от смущения, а не испытывать любопытство! В каюте не было зеркала, но она и так знала, что не настолько высока и изящна, как те женщины, которыми она восхищалась в Лондоне. С другой стороны, ей не требуются ватные подкладки, чтобы придать фигуре недостающие округлости. Да и Рори, похоже, она нравится такой, какая есть. От этой мысли на щеках Элисон расцвел румянец.

Кто бы мог подумать, что она пойдет по стопам своей матери даже без перспективы брака, который мог бы оправдать подобный поступок? Конечно, Рори говорил о любви, но ведь и Алан тоже. Слова для мужчин, похоже, ничего не значат. Может, и ее отец лгал ее матери. Иначе он подождал бы, пока они сочетаются законным браком, прежде чем давать жизнь ребенку.

На короткое мгновение печаль затуманила ее глаза, но Элисон тряхнула головой, отгоняя тягостные мысли. Она позаботится о том, чтобы ее не постигла участь матери. Она достаточно богата, чтобы делать то, что ей нравится. Рори совершенно прав, отказываясь от брака. Если существуют способы любить друг друга, не опасаясь зачать ребенка, то она совсем не прочь узнать их. Конечно, было бы здорово иметь ребенка, но только после того, как она обзаведется любящим мужем. А что касается ее репутации, то Рори найдет способ защитить ее, когда они вернутся в Лондон. Сколько бы он ни называл себя преступником, она на собственном опыте убедилась в его исключительном великодушии и галантности.

Решив после долгих размышлений, что Рори предпочел бы видеть ее в сорочке, а не в одной из своих рубах, Элисон аккуратно сложила его вещи в рундук и забралась на койку. Натянув простыню до подбородка, она обхватила себя руками, пытаясь сдержать дрожь. Ее бил озноб, но не столько из-за вечерней прохлады, сколько от воспоминаний, как она делила эту постель с Рори. Скоро он снова будет рядом с ней, и она ощутит прикосновение его теплых рук, а не холодных простыней.