Неприличная страсть

— Забудьте об этом, Нейл, — решительно сказала она. — Вы замечательный человек и были хорошим офицером. За пять лет никто не делал свое дело лучше, чем вы. А теперь послушайте меня! Ведь это даже не установлено, что именно ваша ошибка привела к потерям людей. Вы солдат и отлично знаете, как много сложностей возникает во время операции. И она была проведена, дело сделано! Ваши солдаты погибли. И уж конечно, самое большее, что вы можете теперь для них сделать, это жить, жить полноценной жизнью, продолжать делать свое дело. Что хорошего вы принесете их вдовам и сиротам, если будете сидеть здесь, у меня в кабинете, изнемогая от жалости к самому себе, а вовсе не к ним? Никто никогда не поручится нам, что жизнь наша пойдет именно тем путем, которого мы хотим, Мы просто должны смотреть в лицо действительности, какая бы она ни была, плохая ли, хорошая. Вы же знаете! И хватит об этом.

Настроение его явно начало улучшаться, он усмехнулся, протянул руку и, взяв ее за кисть, прижался к ней щекой.

— Ладно, сестренка, принял к сведению. Постараюсь быть пай-мальчиком. Вам всегда удается облегчить боль. Не знаю, как это у вас получается, но думаю, это ваше лицо, а не то, что вы говорите. Если бы вы только знали, как много значит для меня ваше присутствие! Без вас мое пребывание здесь… — он замолчал и пожал плечами. — Не могу даже себе представить, что было бы с отделением «Икс» без вас.

Он говорит, что ей всегда удается облегчить боль. Но как, почему? Ей было недостаточно просто знать, что она приносит облегчение, ее ум требовал объяснить, как это происходит. А именно это и ускользало от ее понимания.

Нахмурившись, она сидела и смотрела на него. Благоразумно ли с ее стороны поощрять его? О, если бы можно было полностью отделить личные чувства от выполнения долга! А вдруг, позволяя Нейлу приблизиться к ней, она наносит ему вред, а вовсе не пользу? К примеру, не был ли весь этот спектакль придуман как уловка с целью привлечь ее внимание? Думая о нем, как о мужчине, а не как о больном, она вынужденно искажала правильное видение, начинала мысленно устремляться в будущее, вместо того чтобы управляться с настоящим, а ведь именно настоящее требовало от нее всей ее энергии и силы воли. Конечно, нельзя не согласиться, что в мирное время отношения ее с Нейлом могли бы развиваться в приятном направлении и, ощутив вкус его первого поцелуя, она, пожалуй, поразмыслила бы о замужестве, но сейчас, здесь, сосредоточиваться на этом нельзя. Нельзя ни в коем случае!

Сестра Лэнгтри не могла не признать, что как мужчина он очень привлекателен, интересный собеседник, она восхищается им. Его мир близок к ее собственному, так что завязавшиеся между ними дружеские отношения совершенно естественны. Ей нравится, как он выглядит, его манера держаться, образование, воспитание, полученное в семье. Больше, чем нравится — если бы не эта его злополучная навязчивая идея, с которой ничего нельзя сделать. Когда он снова и снова возвращался к событиям, повлекшим за собой кровопролитие, заставляя ее выслушивать подробности, много раз уже слышанные, она начинала сомневаться в жизнеспособности зародыша нормальных отношений, который только-только начал развиваться. Слишком уж глубоко траурные тона пронизывают всю его жизнь, за ними он не в состоянии увидеть других оттенков. А ей не хотелось потратить запас своих чувств на человека, эмоционально изуродованного, неважно, как хорошо она понимает сущность его увечья. Ей нужен кто-то, кто воспринимает ее как равную, а не опирается на ее плечи, одновременно делая из нее кумира.

— Но ведь для того я здесь и нахожусь, чтобы облегчать боль, — бодро сказала она, осторожно высвободив руку, так чтобы не обидеть его. Бумаги Майкла лежат рядом, по-прежнему непрочитанные. Она взяла конверт. — Нейл, простите, что сегодня все получается коротко, но мне надо еще поработать.

Он поднялся, с беспокойством глядя на нее сверху вниз.

— Вы ведь зайдете к нам попозже? Не может быть, что дела нового больного помешали вам?

Она с удивлением посмотрела ему в глаза.

— Ничто не может помешать мне! Разве было хоть раз, чтобы я пренебрегла последней чашей в отделении «Икс»? — с упреком сказала она и, улыбнувшись, склонилась над бумагами Майкла.

Глава 6

Полковник Уоллес Доналдсон пробирался по территории госпиталя, освещая себе путь карманным фонариком, и кипел праведным гневом. В самом деле, какое безобразие! Сейчас мирное время, и затемнение уже отменили, а начальство даже не сочло нужным повесить хотя бы пару фонарей. Корпуса госпиталя тонули в кромешной темноте, поскольку большинство из них пустовало, и лишь изредка наружу проникал луч света от одиночных лампочек, горевших в тех строениях, где еще обитали люди.